Зацепить 13-го

Диковинная страсть для повернутого на регби, но мне было в самый раз.

Получу бакалавра в бизнесе, поиграю лет до тридцати пяти, уйду из спорта раньше, чем тело начнет разваливаться, и продолжу учиться на магистра.

Как видите, у меня был план.

И там не имелось свободного места.

Ни для подружек.

Ни для гребаных травм.

Мать дико бесилась от мои предпочтений и строгого распорядка.

Называла меня ограниченным.

Говорила, что я слишком многое в жизни упускаю.

Умоляла меня побыть ребенком.

Но закавыка состояла в том, что я перестал быть ребенком в десять лет.

Начав всерьез заниматься спортом, все прочее я попросту отодвинул, а детские мечты об игре в регби превратились в концентрированную, ненасытную, управляемую одержимость.

Последние семь лет я провел в зверском режиме двадцать четыре на семь и был в той форме и того размера, чтобы тело говорило само за себя.

Отец на меня не давил.

Он успокаивал мать, убеждал ее перестать волноваться, говоря, что могло бы быть хуже. Например, если бы после занятий я накуривался какой-нибудь дрянью или напивался до беспамятства в пабе, как мои одноклассники.

Вместо этого я тренировался.

Первую половину дня я отдавал учебе, вторую — тренировкам на поле, вечера — спортзалу, а по выходным занимался тем же самым, чередуя по своему усмотрению.

Исусе, да я уже не помнил, когда в последний раз пропустил поход в спортзал, чтобы потусоваться с ребятами, или съел рожок мороженого, не думая о пустых калориях и несбалансированности макроэлементов.

Я правильно питался, упорно тренировался и выполнял все приказы, распоряжения и рекомендации наставников.

Нелегкий образ жизни, но я сам его выбрал.

Я доверял своей интуиции. Я с фанатичным рвением следовал за своими мечтами, наслаждаясь тем, что почти достиг поставленной цели.

А пока я ее не достиг (но обязательно достигну), я буду приносить жертвы и сохранять целеустремленность, оставаться верным избранному пути и не буду отвлекаться на всякие сопливые подростковые драмы.

Потому-то мне сейчас и было так паршиво.

Какая-то девчонка, существо женского пола, с которой я был знаком всего пару часов, сумела сделать то, что до сих пор не удавалось никому, — вышибла меня из колеи.

Эта Шаннон «как река» влезла в мою голову, что конкретно бесило.

Не нравилось, что мысли о ней отнимают у меня драгоценное время.

Время, которое я не собирался отдавать никому и ничему, кроме регби.

«Мисс Линч перевели из Баллилагинской муниципальной школы, потому что там на нее нападали словесно и физически. И что же с ней случилось в первый день в Томмене? Вот это!»

«Вы заверили, что в вашей школе ничего подобного не случится. Но случилось, и в первый же день!»

«Шаннон, уже не знаю, как дальше с тобой быть. Да, малыш, не знаю. Я думала, здесь у тебя все будет иначе».

Что за чертовщина происходит?

Что с ней случилось-то?

И какого хрена это не дает мне покоя?

Я едва знаком с этой девчонкой.

Мне вообще должно быть по фигу.

Исусе, надо на что-то отвлечься.

Выкроить время, посмотреть какое-нибудь идиотское реалити, что угодно, лишь бы отгородиться от сегодняшних событий и этих тоскливых синих глаз.

Волевым усилием я прогнал мысли о ней и стал сосредоточенно массировать травмированные части тела, обдумывая возможную стратегию и тактику матча в пятницу.

Подлатав себя, влез в школьную форму, проверил время на телефоне и обнаружил, что если потороплюсь, то успею к последнему уроку.

Прочитал пару новых сообщений от Беллы. Она спрашивала, не стало ли мне лучше, и предлагала встретиться.

Я коротко набрал: «Все еще неисправен» — и стал ждать ее ответа.

Он пришел почти мгновенно, а за ним еще несколько.

Меня уже тошнит от этого дерьма, Джонни.

Не люблю, когда меня игнорируют.

О тебе только и разговоров, знаешь.

Говорят, твоя игра на поле — дешевая показуха.

В газетах пишут.

Говорят, ты теряешь хватку.

Я согласна.

Ты бесполезный говнюк с бесполезным членом.

Я знаю, что ничего с тобой не случилось.

Ты просто пытаешься отвертеться, чтоб не брать меня на церемонию награждения в конце месяца.

Почему ты ни разу не водил меня на эти сборища?

Я никогда НИЧЕГО у тебя не прошу.

Если тебе не до меня, то я знаю кучу парней, которые будут вести себя иначе…

Тяжело вздохнув, я быстро проглядел все сообщения.

М-да, ситуация начинала выходить из-под контроля.

Я чувствовал, как вокруг моей шеи затягивается петля.

Быстро настучал ответ: «Делай что хочешь. Я тебе не сторож», убрал телефон и направился к учебным корпусам. Зашел в школьную канцелярию.

— Джонни! — проворковала секретарша Ди, когда я переступил порог. — Уже вернулся? — спросила она, медленно оглядывая меня с ног до головы. — Но, дорогуша, мистер Туми за тобой не посылал.

Наша секретарша была невысокой худенькой женщиной около тридцати; крашеная блондинка, она питала слабость к ученикам старших годов, особенно к регбистам.

Голубые глаза, слишком густо подведенные черным, и комочки туши на ресницах прекрасно сочетались с обилием пудры и кроваво-красными губами.

Ди была не лишена привлекательности.

Неплохая фигура и фантастическая задница.

Но в ней было что-то от молодящейся старухи.