Затемнение

– Я, как видишь, – ответил Сергей, окончательно удостоверившись, что перед ним именно тот, кто назначил ему здесь встречу и кого он тщетно прождал весь минувший вечер. – Собственной персоной. Верный своему слову, дожидаюсь тут, как последний идиот, своего товарища. И вот наконец дождался. Какое счастье!

Олег, лица которого Сергей из-за окутывавшей их густой тьмы, как и прежде, не видел, смутно различая лишь его фигуру, замершую, будто в нерешимости, в паре метров от него, безмолвствовал, переминаясь с ноги на ногу, покачивая большим пакетом, который он держал в правой руке, и чуть слышно бормоча что-то себе под нос.

Сергей, решив, что приятелю стыдно и он отмалчивается, не имея убедительных оправданий, едко усмехнулся и продолжал в прежнем язвительно-саркастическом тоне:

– Но лучше поздно, чем никогда. Ты всё-таки вспомнил обо мне. Что я тут парюсь в ожидании тебя вот уже… – он взглянул на часы: была половина второго, – почти шесть часов и, откровенно говоря, уже потерял всякую надежду увидеть тебя когда-нибудь. Но моё беспримерное терпение было вознаграждено, и ты наконец явился!.. Припозднился, правда, чуток. Так, самую малость. Но это ничего, ерунда. Как видишь, я, как верный друг, готов был дожидаться тебя хоть до утра. До него, кстати, не так уж далеко…

– Ну, дождался, и молодец, – вдруг довольно грубо оборвал приятеля Олег, пройдя мимо него и обдав его крутым перегаром. – Чё раскудахтался-то, как баба?

Сергей аж задохнулся от возмущения и лишь ошеломлённо посмотрел товарищу вслед, раздосадованный и уязвлённый такой беспримерной наглостью и даже не находя поначалу слов, чтобы достойно ответить на неё.

– Ну ты, бля, вообще оборзел! – взорвался он, обретя через мгновение дар речи и прибавив в сердцах ещё несколько крепких словечек. – На что это похоже? Как это понимать? Вызвал меня сюда за каким-то хреном, сам не пришёл вовремя, а теперь являешься среди ночи бухой в хлам и ещё хамишь мне! Знаешь, у меня, слава богу, неплохое чувство юмора и я могу оценить хорошую, остроумную шутку. Но твоя сегодняшняя шутка совсем не остроумная! Это уже переходит всякие границы. Совесть у тебя есть?

Олег ничего не сказал по поводу своей совести. Да и вообще ничего не сказал. Казалось, он будто и не слушал негодующего приятеля. Свернув на узкую тропинку, по которой накануне так долго слонялся Сергей, он медленно, чуть пошатываясь, бродил по ней, внимательно присматриваясь к соседним надгробиям, словно выискивая что-то. Затем, видимо найдя искомое, вошёл в ту самую ограду, где провели почти два часа Сергей и незнакомка, и уронил своё явно обессиленное тело на скамейку.

Сергей же, под влиянием охватившего его негодования забывший ненадолго обо всех своих страхах, двинулся следом за другом и, кипя праведным гневом, спешил высказать всё, что уже не раз выговаривал ему перед тем про себя:

– Ну ты хорош, конечно, Олежек. Просто красавчик! Вот уж от кого, а от тебя не ожидал. Это ж надо такое придумать! Заманить меня в эту глухомань, где я благополучно убил вечер в компании покойников и всяких сумасшедших, – не знаю даже, кто из них хуже… Да, да, это охренеть как смешно! – воскликнул он, увидев в сиянии молнии кривую пьяную ухмылку, бродившую по губам приятеля. – Только вот почему-то не мне. Это был паршивый прикол, совсем не смешной… Мне вот интересно, кто надоумил тебя сделать это? Чья была идея? Ведь, признайся, явно не твоя? Я ж слишком хорошо знаю тебя – ты не охотник до таких затей. Тем более по отношению ко мне. Так кто же тогда автор, а? – Вопросил он, остановившись возле ограды и уперев в товарища настойчивый, сверлящий взор.

Но Олег по-прежнему был равнодушен и вял и, казалось, не обращал особого внимания на метавшего громы и молнии друга. Порывшись в своём пакете, он достал оттуда бутылку водки и витую церковную свечу и, после недолгой возни установив её посреди столика, щёлкнул зажигалкой. Загоревшийся огонёк озарил его изнурённое, осунувшееся, слегка опухшее, как после продолжительного запоя, лицо, на котором выделялись расширенные, остановившиеся глаза, горевшие напряжённым притушенным блеском.

С удивлением увидев эти странные приготовления, Сергей прервал свои жалобы и попрёки и поинтересовался:

– Кого это ты поминать собрался?

Олег поднял на него свои измученные, одичалые глаза и, скривив лицо в болезненной гримасе, которую язык не поворачивался назвать улыбкой, холодно обронил сквозь стиснутые зубы:

– Себя!

Сергей фыркнул и покачал головой.