Застенец 3

— Как Романов ты точно не умрешь. Ты же не собираешься идти против всех магов?

— Я о другом. Он тоже… тоже.

— Не мог справиться с силой, которую приобрел?

— Да, — выдохнул я.

— А если я скажу, что, возможно, твое положение не безвыходное? — вкрадчиво поинтересовался Максутов.

Я даже одеваться перестал. Замер, машинально проведя ладонью по уродливой линии на животе. И вздрогнул от отвращения.

— Отвечу, что будет очень интересно.

— Тогда, возможно, это и станет краеугольным камнем для нашего сотрудничества, — заключил Игорь Вениаминович. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, все, что происходило с тобой в эти три дня.

— Могу начать с конца. Спал, спал, сражался с Падшими. Ладно, ладно, — я понял, что Максутов явно не в настроении шутить. — Начнем с самого важного. С артефакта.

Надо сказать, Перчатка необычайно заинтересовала князя. Он не просто подробно расспрашивал о малейших деталях, а даже потребовал показать ее. И искренне удивлялся артефакту.

— Могу представить, сколько денег Ирмеру понадобилось, чтобы создать нечто подобное, — хмыкнув, закрутил свой тонкий ус Максутов. — И что забавнее всего, артефакт действительно почти бесполезен в руках большинства магов.

— Почти?

— Теоретически Перчаткой может воспользоваться любой из нас. Я, ты, даже Дараган, будь он неладен. Но цена за подобное станет необычайно высока. Твой друг не заметил самого главного, да и не мог заметить, слишком уж сложная магия. На Перчатку наложено проклятие. Такой силы, какой я раньше не видел. Правильнее будет даже сказать, что в том числе с помощью этого проклятия Перчатка и функционирует. Вроде как переменная, без которой невозможно уравнение. Чтобы артефакт работал, должен быть какой-то негативный эффект, обращенный на призывателя. Проклятие забирает часть дара навсегда, без возможности его восстановить. Поэтому, как я говорил, воспользоваться способны многие, но вряд ли они осознанно пожертвуют самым дорогим, что у них есть.

Максутов покусал мундштук, будто пытаясь распробовать его вкус.

— Однако ты — совсем другое. Твой дар постоянно восполняется. Откуда, почему? Это для меня самый необъяснимый вопрос. Даже забавно…

— Что именно?

Максутов махнул рукой. Я так и не понял, что обозначал этот жест. То ли, чтобы я не мешал, то ли «потом». Он еще немного помолчал, а после сказал, будто даже между делом:

— Так что там с той Самарой?

Я стал рассказывать, но вместе с тем меня не покидало ощущение, что Максутов где-то далеко, в своих мыслях. Он не перебивал меня, смотрел в глаза, но взгляд его был туманный, а палец непрестанно наворачивал ус. А я подобно молодой учительнице перед хулиганистым классом продолжал говорить в надежде, что меня услышат. Правда, когда закончил, Максутов заговорил. И я понял, что он не упустил ни единого слова.

— А это может быть хорошей идеей. Перетащить всех магов, которые там есть, сюда. Таким образом мы значительно укрепим свое положение.

— Насколько я понял, ни генерал-губернатор, ни остальные маги не питают особой любви к Его Величеству.

— Это просто значит, что твоя миссия немного усложняется. Не более.

— Действительно, — скривился я. Подумаешь, «не более». Поди уговори хмурого Ситникова.

— Но для начала мы и правда наладим торговлю с Самарой, — продолжал воодушевленный Максутов. — Защитные амулеты, обереги, артефакты. Все придется делать через нескольких торговцев, чтобы не вызвать ненужное внимание. А ведь это действительно может быть выход! Единственно, вряд ли за один переход ты сможешь перетащить сюда много людей.

Я оптимизма Игоря Вениаминовича не разделял. Помнил выражение лица Ситникова, когда мы говорили про Императора. Чтобы генерал-губернатор изменил свое мнение, Его Величеству необходимо было явиться в Самару и единолично спасти ее от нашествия иномирных тварей. Правда, интересовал меня и еще один важный вопрос.

— Допустим, маги вам нужны. А что делать с недомами? Их очень много. Переместить их вряд ли возможно в ближайшее время. Оставить там — обречь на гибель тысячи людей.

— Недомы, — нахмурил лоб Максутов, будто уже собирался уходить из стоматологии, но его попросили оплатить услуги дантиста. — Признаться, они не представляют особой ценности.

Я стиснул зубы, чтобы не ответить ничего грубого. Надо отдать должное Игорю Вениаминовичу за его честность. И необходимо понимать, что он сейчас думает о судьбах более значимых, чем какие-то грязные оборванцы из иного мира. Другой вопрос, что я с этим категорически не согласен.

— Ситников не согласится оставить своих людей, — привел я еще один дополнительный аргумент.

— В этом ты прав. Он из старой гвардии, человек чести и прочее, — устало отмахнулся Максутов. — С этим могут возникнуть проблемы. Но давай начнем с малого, с торговли. Поможем самарцам. И сделаешь ты все это от лица Императора. А там, глядишь, придумаем еще что-нибудь.

— Замечательно, — заключил я, хотя, если честно, ничего замечательного в сказанном не увидел. — Я свою часть уговора выполнил. Теперь Вы, наверное, хотите рассказать, как мне избавиться от этого.