Застенец 3

Под пристальным цепким взглядом Игоря Вениаминовича я похолодел, а в горле встал ком. Да уж, такому не соврешь. Будто насквозь видит. Поэтому я кивнул.

— Прежде, чем все рассказать, мне нужно понимать, что происходит, — заметил я. — Судя по ряду признаков, Его Величество не в курсе нашего разговора.

— С чего ты решил? — спросил Максутов, чуть склонив голову набок.

— Встреча происходит в борделе, а не в Вашем доме, — загнул я палец. — Поэтому понадобилась легенда про мою любовь к прости… Господи, падшим женщинам.

— Не такие уж они и падшие, — скучно вставил Максутов. — Ты слишком молод, соответственно, чересчур категоричен. Просто, у каждого своя работа.

— Тема проституции и вот это «все профессии нужны, все профессии важны», — сделал я кавычки пальцами, — последнее, о чем бы мне хотелось говорить сейчас. Итак, возрождение моей легенды про любовь к женщинам легкого поведения, хотя Вы знаете, что это неправда, два, — показал я ему загнутые пальцы. — Ну, а три — Ваши люди напали на меня именно после того, как я спросил их об этом в открытую.

— Не самое умное решение, — усмехнулся Игорь Вениаминович.

— Да, они не похожи на Нобелевских лауреатов.

— Вообще-то я про тебя.

Он достал он еще одну сигарету и принялся крутить ее в руках. Пришлось продолжать.

— Ну да, я этим славлюсь. Но обычно все работает. Так как Вам мои доводы?

— Убедительны. Хорошо, ты прав. Все дело в том, что на ряд вещей я и Его Величество смотрим по-разному. Потому все, что здесь происходит и будет сказано, не уйдет дальше этого прекрасного заведения.

— Тогда зачем мне беседовать с Вами, Ваше Превосходительство? Вы затеяли какую-то свою, на мой взгляд, весьма мутную игру. Которая, судя по всему, идет вразрез с планами Императора. Иначе зачем правой руке Его Величества таиться?

Максутов некоторое время помолчал, после чего добавил:

— Потому что больше он не правая рука. А мне кажется, что политика Государя в ближайшее время может вредить его поданным.

— Попахивает изменой.

— Я называю это благоразумием, — пожал плечами Максутов. — Измены здесь нет. Если Император отдаст приказ, я его выполню. Надо просто все сделать так, чтобы приказа не последовала.

— Но Вы против войны?

— Она не самое страшное, что может случиться. Я не хочу участвовать в войне, после которой нам негде будет жить.

— Что Вы имеете в виду?

— Ты, наверное, не слышал о групповых жертвенных заклинаниях Высшей магии. Тебе и не по статусу. Когда колдун истощает себя без остатка для создания ужасающей и смертоносной волшбы. Когда самое сильное Цунами от мага первого ранга кажется детской игрушкой. И поверь мне, я знаю Его Величество. Если он поймет, что обычными средствами не одолеть врага, то прибегнет ко всему. Ибо зачем существовать этому миру, если в нем не будет Империи?

У меня по спине пробежали мурашки. Да, перспектива открылась не очень воодушевляющей.

— И еще я думаю, что у меня есть кое-что, что может тебя заинтересовать.

Максутов перестал мучать сигарету, вставил ее в мундштук и прикурил.

— Я весь внимание.

— Разденься.

— Игорь Вениаминович!

— Хватит думать обо всем своим испорченным подростковым сознанием, — устало выдохнул Максутов. — Представь на минуту, что ты взрослый и мудрый маг. Разденься и посмотри на себя в зеркало.

Помню, как-то по телевизору шла передача, где говорили про подобный психологический трюк. Мол, раздеваешься, смотришь на себя и делаешь себе установку, какой ты красивый, подкачанный и прочее. День, два, три, четыре, пять. В общем, повторяешь до тех пор, пока сам не начинаешь в это верить. Как по мне, чушь полная. Да и непохож был Максутов на психолога. Но обычно все, что он говорил, несло определенный смысл.

Поэтому я сильно стесняясь неторопливо стянул с себя мундир. Игорь Вениаминович благоразумно отвернулся к окну, чтобы не смущать меня еще больше.

— Зеркало, — только и сказал он, когда я затих.

Крохотное стекло с гладкой поверхностью на массивной подножке стояло на столике в углу комнаты. Видимо, его использовали те самые женщины свободных нравов для приведения себя в порядок. Похоже, после цепей это было необходимо.

Я медленно подошел к зеркалу и от собственного вида внутри все сжалось. От правого плеча к левому бедру через живот красовалась синяя полоса, похожая на старый глубокий шрам. Вот только этот вздувшийся бугор то темнел, то светлел, словно внутри меня жил какой-то иномирный пришелец.

— Наказание за столь быстрое возвышение, — протянул из-за спины мою одежду Максутов. — Я сразу это почувствовал, едва ты зашел. Зато в этом есть и определенный плюс. Ты будешь хорошо ощущать присутствие Падших.

— Это… это конец? Я умру? Как Романов?

Подобное признание далось с невероятным трудом. Когда ты молодой, кажется, что так будет всегда. А смерть видится чем-то нереальным, ненастоящим, и с тобой точно не может случиться. Сейчас я был обескуражен. Нет, в сознании сидело какое-то странное чувство надвигающейся беды. Уж слишком просто давалась мне магия. Первый ранг за пару месяцев — я даже не припомню, были ли вообще такие случаи в истории?