Застенчивый убийца

– Посиди две минуты, пока я принесу бритвенный станок и немного пены.

Потом она сбрила его щетину. Осторожно и не оставив ни царапинки. Убрала остатки пены еще одним полотенцем, смочив его в теплой воде. Осторожно освежила щеки и подбородок парфюмом из его шкафчика в ванной. И подняла перед ним зеркало.

– Признай, что есть разница, – сказала она.

– Да, – согласился Юханссон. – Так близко к сексу я не подходил в последнее время.

«И все из-за чертовых таблеток от давления», – подумал он.

– Спасибо, Матильда, – сказал он.

– Никаких проблем, – ответила она. – Я знаю, что после того, как перенесли инсульт, люди говорят странные вещи.

Поэтому все нормально. Хотя друзья называют меня Тильдой, если тебе интересно.

– Спасибо, Тильда.

«О чем, черт возьми, она говорит?»

39 Вторая половина четверга 22 июля 2010 года

Ярнебринг появился после обеда, точно как он и обещал. Матильда поставила кофе, воду и фрукты для них. Закрыла дверь, оставив их в покое. Просто исчезла, растворилась в тишине, царившей в его большой квартире.

– Красивая девочка, – констатировал Ярнебринг со знанием дела. – И шустрая.

– Ну конечно. Хотя все эти татуировки и кольца… Какой прок от них?

– Они есть теперь у всех, – сказал Ярнебринг и пожал плечами. – И у детей, и у взрослых. У моей жены, например. У нее их целых две.

– А я как-то не заметил, – удивился Юханссон. «Что в мире творится?»

– С чего ты хочешь начать? – спросил Ярнебринг и кивнул в направлении коробок.

– По твоим словам, там все вперемешку, – вздохнул Юханссон.

– Это еще мягко сказано, – подтвердил Ярнебринг. – Однако в какой-то мере я в них по-прежнему ориентируюсь. Могу в любом случае достаточно точно описать, что находится внутри.

– Начни с обхода, – сказал Юханссон.

Никакой головной боли больше. Хотя странное чувство, словно он смотрит на все со стороны, не раз посещавшее его в последнее время. А сам словно находится на пути куда-то в другое место.

– Начни с обхода, – повторил он.

«Возьми себя в руки. Ты же свежевыбрит, только с тренировки, поднялся на новый уровень, удостоился похвалы физиотерапевта, сидишь со своим лучшим другом. Чего тебе еще надо? Ты же жив», – подумал он.

В двух словах можно было сказать, что обход соседей при расследовании убийства Жасмин Эрмеган провалился целиком и полностью. Они по-настоящему взялись за дело, только когда прошла уже целая неделя с ее исчезновения, и, по словам Ярнебринга, выглядело чуть ли не чудом, что ему и его коллегам удалось отыскать свидетелей, способных идентифицировать девочку в пространстве. Даже на улице, где она жила со своим отцом.

Отличная погода продержалась неделю, а в новостях сообщали, что она не подведет и в выходные. Начались школьные каникулы, было время отпусков, и хорошо обеспеченный средний класс, живущий в том районе, не мог пожаловаться на отсутствие летних домиков или приглашений посетить друзей и знакомых. Согласно имеющимся данным, менее двадцати процентов из них находились дома вечером в пятницу 14 июня, когда пропала Жасмин. И речь шла прежде всего о пожилых людях, которые уже легли в постель или прятались дома от уличной жары. Читали, слушали радио и музыку, смотрели телевизор… и никак не интересовались тем, что происходит за стенами их жилищ, служивших им надежной крепостью.

– Зачем я рассказываю это тебе, Ларс, ты и сам все знаешь, – сказал Ярнебринг, – но с точки зрения обхода соседей она не могла выбрать худший день для своего исчезновения. Пятничный вечер, шведское лето, каникулы, отпуска. Просто кошмар для полиции, когда надо обойти все близлежащие дома.

– Я тебя слушаю, – сказал Юханссон и кивнул.

«Интересно, что преступник делал там, – подумал он. – Поздно вечером в пятницу, в разгар лета. Хорошая погода стояла. Что ему понадобилось в доме? Ведь он, скорее всего, не жил там. Почему ему не сиделось у себя, а он катался по городу на своем красном «гольфе» и следил за маленькими девочками, которые бегали и играли кругом в своих коротких юбочках? Хотя, собственно, было уже поздно для них болтаться по улицам».

– Мне удалось найти нашу итоговую записку по обходу соседей, – сообщил Ярнебринг. – Список тех, кто жил там, когда все случилось. Почти исключительно частные дома, никаких офисов, и это же хорошо. Хотя распечатки допросов, похоже, лежат как попало.

– Если у нас есть список, разберемся, – заметил Юханссон.

«Наверняка Бекстрём влез сюда своими жирными пальцами и все перепутал», – подумал он.

– С проверками «гольфа» дело обстоит хуже, – сказал Ярнебринг. – Не нахожу никакого итогового документа, после того хаоса, который они устроили. Он ведь должен был где-то лежать, но, похоже, куда-то запропастился. Машины, попавшие в регистр наказаний, пожалуй, можно найти в журнале. Но в остальном все плохо.

«Скорее всего, попал в корзину для бумаг Бекстрёма», – решил Юханссон.

– Нам надо оценить ситуацию, – сказал он. – Почему бы не сделать новый список?

– Конечно, – согласился Ярнебринг. – Без проблем, даже если я не верю в пользу этого дела. Как я тебе уже говорил. Но ты отказываешься слушать.