«Застенчивый» спасатель

Мы пришли на пляж. Не стал ему предлагать искупаться. После целого дня у воды, вряд ли Генри захотел бы еще. Мы расположились на песке в нескольких метрах от девчонок и от Андреаса. Те разделись до купальников и по очереди сбегали искупаться. Они веселились. Я сел рядом с Генри. Парень полусидел, он вытянул ноги, уперся локтями в песок и спокойно наблюдал за закатом. Я сидел рядом. Как друг, не более того. Это выглядело абсолютно невинно. Ни один случайный прохожий не смог бы заподозрить, что между нами есть нечто большее, чем обычная дружба.

Было жарко. Даже несмотря на то, что солнце уже пряталось в водной глади. Или мне только так показалось?

Генри, наверное, устал, поэтому молчал. Я не мог перестать думать о нем. О его ногах, которые он вытянул возле меня. Это все несвойственно для меня. Еще несколько дней назад, даже представить не мог, что буду постоянно думать о парне и о том, как хочу поцеловать его губы. Меня переклинило.

Внезапно, решил испытать судьбу. Что же он сделает? Неужели, оттолкнет? Я поддался порыву, даже наплевав, что в эту секунду мои знакомые сидели неподалеку. Нас настолько пригрело это солнышко. Какой-то из лучей явно ударил меня по голове. Вдруг повернулся к нему, сиреневые глаза посмотрели на меня. Невозмутимо. В них плескалось доверие высшей степени. Которым я тут же пренебрёг.

Сидя рядом, наклонился к нему, обнял одной рукой, потому что другой локтем уперся в песок и поцеловал его приоткрытые губы. Я так хотел запустить в эту манящую щелочку свой язык. Сделал это и…

Не получил отпора! Генри спокойно ответил на этот поцелуй, положив свои пальцы на мою щеку. Внутри меня все взорвалось! Откуда-то сбоку до нас донеслись восторженные вздохи моей команды поддержки. Я их не слышал – вознесся на небеса! Я даже девушек никогда на людях не целовал. С ним это делал не для показа, просто не могу уже больше ждать. Он был так близко и спутал мне своим невозмутимым, уверенным присутствием все планы.

Конечно, мои друзья с самого начала думали, что я гей. Не боялся их замечаний. Самое страшное, что пока длился этот поцелуй, я внезапно понял, что хотел этого настолько сильно, что повторил бы его в независимости от того, где бы мы оба не находились.

Оторвался от его губ довольно быстро – это не показательное выступление, это был порыв… Я задержался взглядом на сиреневых глазах, он медленно убрал руку от моей щеки и серьезно посмотрел в ответ. Он тоже не озаботился тем, что мы здесь не одни. Только коротко предложил:

– Искупаемся?

Генри первым вскочил на ноги, мы уже давно оба были в плавках, он небыстрой трусцой направился к волнам. Я последовал за ним. Чем ближе к морю, тем больше он ускорялся, наконец, вошел в воду, а затем и в волну. Нырнул туда же вслед на ним. Лазурные огоньки расступились, пуская нас в свой прохладный мир.

Генри был дельфином. Я поверил в это, увидев его на глубине. Я отличный пловец. В этом мне мало равных. Но Генри… он будто бы действительно принадлежит к этому миру целиком и полностью. Его движения под водой, как и в воде, нужно снимать на камеру. Люди должны стать свидетелями этого зрелища.

Зрелища, как человек становится дельфином.

Я вынырнул на поверхность немного раньше – продержался под водой под завязку, но и здесь он меня сделал, продержавшись без воздуха дольше. И вынырнув прямо перед моим носом. Мы были уже довольно далеко от берега – достаточно, чтобы нас не видели. Я подплыл к нему, украл поцелуй вместе с морскими солоноватыми каплями. Скользнул языком по его губам, вдруг спасатель обхватил своими руками мой затылок чуть подтянулся и заставил нас обоих уйти на глубину. Поцелуй мы завершили через несколько секунд, уже под лазурной гладью воды, в которой в этот же момент утонуло заходившее солнце.

Мы вскоре возвращались. Когда выходили из воды, шли рядом, никак не выдавая своих отношений. Мне все больше и больше нравилась эта игра.

– Генри, – задал ему волновавший меня вопрос.

– Хочешь спросить?

Он не повернул своей головы. Мы просто шли рядом к троице, сидевшей на песке и с восхищением наблюдавшей за нашим возвращением.

– Хочу.

Спрашивал и чувствовал себя неловко.

– Я должен извиниться, мне не стоило тебя прилюдно целовать.

Он отреагировал в своей манере:

– Почему? Мне понравилось.

– Но ты… Ты, наверное, не хочешь, чтобы люди знали…

– Или этого не хочешь ты?

Я даже остановился, услышав этот странный вопрос. Странный вопрос, над которым я не размышлял. Я так погряз в мечтах о нашей встрече, что совсем забыл, кто я и где я. Чего боюсь, чего хочу и кем являюсь. Это, наверное, и называют курортным романом. Человек, оказываясь вне дома, далеко от него, начинает вести себя как сумасшедший, отдается чувствам и новым ощущениям, какими бы странными они не были.

– Ты не боишься человеческого осуждения? – ответил вопросом на вопрос.

Генри тоже остановился. Вернулся ко мне – заглянул сиреневыми глазами прямо в душу.

– Человеческого осуждения? Нет. Это то, что тебя страшит? Твоим друзьям не понравится, что мы сделали?