Заставлю вспомнить Русь...

Неудавшийся ромейский центурион шёл на прорыв с когортами спафария Василия и сражался возле него до конца. Взятый в плен, он пытался выдать себя за обыкновенного византийца-легионера, однако был разоблачён и оказался в руках соотечественников-победителей. Сейчас его бывшие товарищи, против которых он только что сражался, пришли на берег моря, дабы свершить над изменником Божий и людской праведный суд.

   — Фулнер, становясь викингом, ты клялся Одину и своему ярлу свято следовать воле Неба и чтить законы воинов-варягов, — заглушая рокот волн, громко звучал голос Индульфа. — Ты нарушил священную клятву и, спасая свою жалкую жизнь, предал товарищей и пошёл на них с мечом. Ты запятнал позором честное имя викинга, храброго и отважного воина, перед которым трепещут враги. Мы, твои бывшие братья по крови и оружию, говорим: смерть предателю!

Индульф бросил презрительный взгляд на Фулнера, поднял глаза к небу.

   — Фулнер, ты клялся не только людям, но и Одину! Наше слово ты уже слышал, узнай теперь волю Неба. Один, если наш приговор суров, возьми этого человека на крыльях ветров к себе и спаси его жизнь! Но если ты заодно с нами, оставь его у наших ног, и пусть свершится правый суд! Могучий Один, яви нам свою волю!

   — Один, яви волю! — хором вскричали викинги, впиваясь глазами в небо.

Однако небо оставалось таким же, как и до обращения Индульфа к богам. Ничего необычного не произошло также вокруг варягов ни на земле, ни на воде. Было ясно, что Один явно не желал спасения Фулнера и не собирался брать его под свою защиту. Выждав ещё некоторое время, сотник торжествующе взглянул на предателя:

   — Один согласен с нашим приговором. Тебе суждено умереть по воле Неба и законам людей! По старым обычаям викингов, тебя ждёт позорная участь всех клятвопреступников — смерть под решёткой! Это случится сейчас.

Из варяжской шеренги выступили восемь человек, нагнувшись, подняли с песка лежавшую рядом с Фулнером решётку. Она представляла собой шесть толстых, длиной примерно в полторы сажени древесных стволов, два из которых были закреплены поперёк четырёх других. Поставив сооружение торчком, викинги крепко привязали к нему Фулнера за горло и грудь, растянули его руки в стороны, пригвоздили их к брёвнам заранее прихваченными с поля отгремевшей битвы остриями сломанных копий. Подняв орудие казни вместе с приговорённым, восьмёрка варягов зашла по пояс в море, по команде Индульфа швырнула решётку в воду.

Фулнер, оказавшийся под решёткой, напрасно пытался поднять голову и глотнуть воздуху. Одно из брёвен заканчивалось посреди его затылка, надёжно удерживая лицо предателя в море. Чувствуя, что начинает задыхаться, Фулнер бешено заработал свободными от пут ногами, держа путь к берегу. Захлёбываясь и громко отфыркиваясь, поднимая вокруг себя тучи брызг, с трудом волоча на спине непомерную тяжесть брёвен, он медленно приближался к суше. Вот его грудь коснулась дна, и Фулнер, подогнув ноги, сумел страшным напряжением сил приподнять решётку над водой и встать на колени.

Он успел лишь наполовину наполнить лёгкие воздухом, как колени, не выдержав тяжести брёвен, разъехались в стороны. Решётка, рухнув вниз, вдавила Фулнера вначале в песок, затем, всплыв, снова подняла к поверхности моря. Набежавшая волна взметнула решётку на свой гребень, швырнула на берег, заставив варяга с размаху проехаться по песку лицом и грудью. А волна, торопясь обратно, подхватила решётку и понесла снова в море. Поднимая Фулнера на верх гребня, она швыряла его затем в провалы между волнами с такой силой, что брёвна решётки, обрушиваясь сверху, ломали ему кости.

Волна замедлила бег, потеряла скорость, застыла на месте. Однако это продолжалось лишь миг. Подхваченная набежавшими с моря подругами, волна снова помчалась к берегу, заставив Фулнера повторно проехаться телом по песку. С залитым кровью лицом, на котором не осталось ни лоскутка кожи, с забитыми песком глазами и ртом, варяг напрасно пытался опять встать на колени и приподнять над собой решётку. Превратившееся в сплошную рану тело уже не слушалось его, острая боль от поломанных рёбер и смятой грудной клетки пронзила всё существо, и силы уходили с каждым мгновением.

Фулнер теперь успевал схватывать глоток воздуха лишь в тот миг, когда решётка взлетала на гребень водяного вала и его голова показывалась из пены. Однако для крупного, боровшегося за жизнь тела этого количества воздуха было ничтожно мало, и Фулнер всё чаще впадал в беспамятство. После очередного сильного броска решётки на берег его тело неестественно искривилось, судорожно дёрнулось, вытянулось во всю длину. Голова, которую Фулнер постоянно стремился поднять, бессильно опустилась в море, ноги, которыми он не переставая колотил по воде, стараясь хоть как-то управлять решёткой, перестали взбивать пену.

Индульф обратил взор к небу:

— Боги, вы избавили землю от клятвопреступника! Море, ты взяло себе тело предателя! Пусть душа его будет навечно проклята и никогда не обретёт покоя!