Застава

Вистарх тронул пятками жаркие бока Блинка и конь, вскидывая копыта, выучено гордо понёс его мимо отрядов. Мимо поднятых копий, мимо сплочённых щитов, мимо цепко смотрящих глаз.

— Воины! За спинами — земля нашего дома, отвоёванная в ничейной межи меж миров. Земля, на которой ворота в мир наших предков. Здесь — рубеж человечьей сути! Нам завещано хоронить межевую землю, чтоб не допустить тьму к Воротам в мир-прародитель! Потому что мы — потомки тех, кто, сходя во тьму, дышал последней мыслью — защитить свои города, свою землю! От чужих и своих! Нет ничего дороже дома! А это значит — плата за него высока! И когда приходиться платить — хозяин не скупится! Китежцы! Пора платить! За Дом! За Мир! За Людей!

Конь не выдержал накала крика и, заплясав, встал на дыбы, плеснув гривой по напряжённым рукам седока.

— За Дом! За Мир! За Людей! — полыхнули обнажённые мечи.

Вистарх не сдерживал коня — жеребец бешеным галопом промчал по площадке перед заставой. В громе оружия и шквале криков. С трудом остановился на переднем крае, где спокойной глыбой стоял под Илиёй его старый кудлатый вороной. Так и встали рядом — Вистарх в синем плаще на приплясывающем в нетерпении Блинке, и Илий в красном на недвижимо застывшем Вороне.

Вистарх на миг обернулся, окинул взглядом ряды.

— Ставр, поди, локти грызёт. Жалеет, что не в первом ряду с тобой пойдёт.

Илий усмехнулся:

— Ничего. Живы будем — находится ещё.

Лицо Вистарха смёрзлось в кривой усмешке.

Впереди клубилась под ногами моров пыль. Словно накатывающийся прибой. Но сквозь серую пелену уже проглядывали перекошенные лица, сомкнутые на древках ладони и лохмотья одежд. Шли живущие за пределом, рвясь обратно в людской мир. Шли туда, куда их нельзя было пускать. Потому что за святым желанием обнимать свою землю и прижиматься спиной к стенам своего дома, стояло неумение быть счастливым, нежелание довольствоваться малым, неспособность видеть светлое. Стояло разрушение. Сами того не желая, моры приносили смерть туда, где пробивали заслон. Их счастье становилось болью для живого… А за ними, словно караул за полком провинившихся, шли ледяные глыбы. Шла Смерть. И лишь ненадолго отставала.

— Бусавые… — хмуро отметил Вистарх. Илий кивнул.

Почуяв знакомый запах грязного пота, Блинок неистово заплясал, грызя удила, заходил ходуном. Пришлось придержать коня, наклониться, и, успокаивая, почесать под спутавшейся гривой. Блинок поубавил нервной прыти.

— Уходи сейчас, — сказал Илий. — Потом сложнее будет.

Вистарх стиснул зубы. Но попранная гордость знала одно утешение — мужество покорятся воле соратников. Обернулся — Илий рвал меч из ножен — и развернул коня.

Под молчаливое приветствие копий и мечей проехал мимо рядов. Сдерживая коня, словно дразня противника метанием синего плаща, и подбадривая китежцев бликами камней на ножнах меча города. За спинами воинов ушёл в сторону и дальше, туда, где в засаде, за стеной невидимости, стояли две засадные сотни.

Ставр принял сухо — другу предстояло за другого стоять в золочёном шлеме под знаменем города. Честь — честью, но жизни это не прибавляло… С большей радостью Ставр бы принял эту ношу сам.

Вистарх встал рядом и глянул на поле перед заставой.

От сухой земли, серой, с поникшим ковылём, поднималась пыль. Моры набирали скорость. Шли, как бог на душу положит — без строя, без единого командира, но ходко и страшно. И их было много. Слишком много.

Посмотрел на своих. Коротко блеснул меч Илия — вышли из-под защиты высоких щитов стрелки. Припали на колени, натягивая луки к солнцу.

Отмашка. Чёрная радуга протянулась от заставы до первых рядов моров. Там закричали, забились, но, лавина, поглощая сама себя, топча упавших, полетела на ряды.

Отмашка. Взвились и рухнули в ряды моров серебрёные стрелы.

Отмашка. Стрелы опали, не долетев…

Над рядами врагов заклубился защищающий дым — в бой вступали колдуны. Набирая силу, затрещало валом над головами моров зелёное пламя и жаркие искры понеслись на людей. Горящие камни били наотмашь. Не все успели отшатнуться за щиты. Кто-то свалился, корчась и держась за пропаленное насквозь тело. Умирать так недолго: затопчут.

Илий поднял руки, призывая небо в помощь, и ударил в бока коня пятками. Ворон пошёл галопом, привычно пронося седока вдоль рядов. Над ними схлопывался ветер, тонким злым смерчем клубясь над людьми — искры гасли, долетая до заслона. Секундой позже, также возводя заслон, пронеслись Еладюк и Крижляк.

Ещё мгновение…

Отмашка. Шагнули бойцы, распределились по уровням. Ряды оскалились оружием и закрепились. Отсюда им, первым — ни шагу.

Моры заревели. Исступлённый ор заставил вздрогнуть.

Схлестнулись.

С глухим стуком сошлись оружия и тела.

Захрипели, хватаясь за древки и проталкивая себя к людским глоткам, насаженные.

Где-то моры проломили, пошли прямо по упавшим. Где-то приостановились, пробираясь сквозь серебрёный металл…

Отмашка…

Полыхнули на солнце короткие копья и стрелы воинов второй линии…