Застава

Тур опустил голову на высокую спинку кресла, в котором не так давно восседал призрак императора, прикрыл глаза и максимально расслабился. Привычное упражнение, предоставлявшее телу необходимый отдых, неожиданно дало побочный эффект. Он вышел из оцепенения, точно зная, что Оля ещё в субботу уехала к своей маме в Бологое, телефонный код соответствует этому городу, а её звонок Лису содержал какую-то положительную информацию о Кикиморе.

Рациональность мышления не позволила Туру принять за факт мелькнувшие в информационной сфере детали. Однако он сделал над собой усилие, и то, что сознание испуганно отставило в зону «нереального», проступило как чёткое бесспорное знание.

Кикимора, крупно повздорив с Пятницей в кабинете Бера, умчалась в пространство, долго скиталась по улочкам Питера, обнаружила информационный ориентир в виде скульптуры Чижика-Пыжика и вступила в переговоры с русалкой на Фонтанке, которая согласилась перевести её через реку. Следующим этапом Ки сделала попытку влезть в Интернет через компьютеры какого-то интернет-салона и потерпела неудачу. Но духом не упала и после нескольких приятных и не слишком приятных встреч нашла проводника в призрачном лице жителя блокадного Ленинграда, умершего в декабре 1941-го. Информация о победе над Гитлером воодушевила призрака, и он, освобождённый от вечной зимы, в благодарность проводил Ки до Московского вокзала. Здесь целеустремлённая Кикимора получила представление о поездах и вагонах, пробилась сквозь туман реальности и попала в информационную сферу железнодорожника, знакомого Лису по драматическим событиям в Вышнем Волочке. Следующий шаг едва не завёл в тупик воодушевлённое успехами домашнее привидение. Разглядев на платформе человека в белом халате, Ки кинулась за его мыслью, уверенная, что нашла доктора Полозова.

Тур улыбнулся. Оля, посвящённая Лисом в историю Кикиморы, приняла проблему Полозовых как свою собственную и не придумала ничего лучше, как обратиться к погибшему отцу. Она не ощущала духа родителя, неотступно стоящего у неё за спиной, не видела его добрый взгляд, не слышала его обещания привести блудного призрака. Но, разговаривая с фотографией поздней ночью в спящей квартире, свято верила, что отец поможет Ки вернуться домой…

– Они прочная пара.

Тур согласно склонил голову.

– Ваша дочь – прекрасный человек, Виктор. Но Борис ещё так молод.

– Они научат друг друга быть взрослыми… Позвольте совет, Всеволод.

– Всегда рад, коллега.

– Доверяйте младшему брату. Он уравнивает на чаше весов жизнь и смерть, коим испокон веков служит ваш род. Из пятнадцати поколений ваше – первое, установившее потерянный баланс.

– Вы знаете нашу семью?

– Память велика, а мир тесен. Судьбы зачастую переплетаются в глубоких корнях. Вы помните свою первую самостоятельную операцию, доктор?

– Я подумал тогда, что готов быть хирургом. Разрушить здоровую ткань ради уничтожения больной.

– О, да! Я думал так же. А ваш брат и моя дочь – они готовы разрушить удобное спокойствие ради истины и добра.

– Им будет нелегко в жизни.

– Как многим… Всеволод, прошу вас, возьмите Ольгу в ученики. У неё есть способность вести за собой благо. Научите её охранять жизнь и здоровье людей.

– Научу. Всё, что она отважится принять от меня, будет принадлежать ей.

– Благодарю вас, Всеволод… Позвольте мне повидаться с дочерью прежде, чем я уйду.

– Вы встретите её сегодня вечером на заставе, Виктор.

– Спасибо…

Тур посмотрел на свои руки. Контакт с потусторонней средой длился в его представлении достаточно долго, чтобы индикатор указал на «двойное гражданство». Но ожидаемой печати на коже не оказалось.

«Переход был закрыт, когда я общался с ним. Он – заложный, – запоздало вспомнил Тур. – Равно как император Павел, создавший здесь собственный очаг знаний. Они влияют на живой мир. А мы слышим их, но принадлежим людям. Быть может, в этом и есть назначение рождённых смертью – оставаться с людьми живой памятью?..»

День тридцать второй

Пробуждение Ворона и Лиса получилось несколько сумбурным, поскольку никто не предполагал, что охрана музея имеет указание проверять помещения после того, как объект снимается с сигнализации. С другой стороны, появление заспанного дежурного пришлось кстати: под прикрытием огненного взгляда Полозовы успешно покинули апартаменты Павла Первого, а спустя полчаса выбрались из Михайловского замка на улицы утреннего Петербурга.

– Вроде бы не наследили, – подытожил Ворон, придирчиво оглядев издали парадный вход. – Сколько гнать до Бологое? Часа два?

Тур улыбнулся. Он не успел рассказать братьям о своём ночном открытии. Близнецу устная форма повествования уже не требовалась. Зато Лис проявил непростительную инертность.

– Зачем нам в Бологое? – удивился он. – Довольно с нас путешествий. Давайте лучше домой… Чего вы на меня уставились?

Ему не ответили, лишь хитро следили за выражением веснушчатого лица.

– Я опять что-то проспал? – насторожился Лис.

В роли подопытного кролика он чувствовал себя совершенно неуютно.