Защитница веры

Теперь я не была удивлена тем, что мать настоящей принцессы погибла от собственного дара. Страшно представить, сколько всего она видела, сколько всего проходило через ее сознание и искало выход в этот мир в виде достаточно образных, зачастую жутких пророчеств. Ни то, что я прочитала в первом дневнике, ни то, что увидела во втором, не сулило ничего хорошего. Это могло как уже случиться, так и только быть где-то в будущем этого мира – надеюсь, что Изерда ставила какие-то пометки там, где что-то сбылось, если знала об этом, конечно.

Практически на цыпочках я вышла из библиотеки, прикрыв за собою дверь и испытывая благоговейный ужас пред тем, через что прошла супруга Рудольфа. И мне обязательно нужно будет изучить эти записи, хотя бы самые поздние. Вдруг в ее последних пророчествах есть что-то обо мне?

Медленно бредя в сторону оружейной, я натолкнулась на Миру, что также медленно, погруженная в свои мысли, шла мне навстречу. Мы обе чуть непонимающе похлопали друг на друга глазами, едва не столкнувшись на повороте, после чего моя служанка, встрепенувшись, спросила, как прошла моя прогулка по городу. Продолжив путь в сторону оружейной, я поведала Мире обо всем случившемся коротко и не вдаваясь в подробности. Конечно, историю с артефактором, кем бы она на самом деле ни была, я опустила совсем – этими деталями я смогу поделиться разве что с отцом, и то я была пока не уверена в том, что хочу это делать.

– Скажи, а архив на третьем этаже кто-то посещает? – задала я вопрос с целью выяснить, у кого пророчества моей не матери пользуются популярностью, но Мира мотнула головой.

– После смерти вашей матушки, да пребудет она в объятиях Светозарной, дверь туда закрыта много лет. Король даже запретил нам убираться в той комнате и забрал все ключи от нее, насколько я помню.

Такой ответ меня озадачил – получается, что сам король посещал архив с дневниками Изерды и забыл закрыть дверь? Нет, чушь какая-то. Нужно будет у него спросить. И обязательно проверить, все ли дневники на месте, благо королева нумеровала их с пылом настоящего архивариуса.

Мира молчала, не мешая мне размышлять об услышанном, и мы дошли до оружейной, не проронив ни слова больше. Уже у самых дверей моя служанка вдруг встрепенулась и, присев в реверансе, сказала, что приготовит мне ванну, чтобы я успела привести себя в порядок перед ужином.

– Ты разве не останешься помочь мне? – Вынырнув из собственных мыслей, я чуть удивленно посмотрела на Миру, и та отрицательно покачала головой.

– Только если вы прикажете, ваше высочество. Я не могу мешать вам становиться той, кем вы хотите, по собственной воле. Я усвоила этот урок. – В ее голосе не было обиды или несогласия, лишь усталость и надежда. Мира снова присела в реверансе, и я кивнула, провожая ее некоторое время взглядом, пока она не скрылась в одном из коридоров, и только после этого – толкнула дверь оружейной.

Когда я уже лежала в горячей воде, благоухающей елью и апельсинами, мне казалось, что Харакаш для меня стал тем самым человеком, которого можно смело назвать тренером личностного роста. Но около трех часов назад в голову никакие иные слова, кроме как «садюга», «гад» и «где ж я так нагрешила, что судьба послала мне тебя?», в его адрес не приходили.

С надеванием доспехов я справилась достаточно хорошо, пусть, очевидно, не так быстро, как хотелось бы моему лысому, как коленка младенца, мучителю, и даже достаточно бодро забралась в седло на взнузданного ради такого случая отцовского коня, приученного к одоспешенному наезднику. А вот потом все пошло наперекосяк, что, впрочем, было неудивительно.

Скаковая лошадь и рыцарский конь отличались по нюансам управления так же, как спортивный «феррари» от джипа Wrangler. Да, конь. Да, вот тебе седло, повод, ноги в стремена суй, и, казалось бы, что сложного? А вот хрен тебе! Все началось с поводьев – мой рыжебровый мучитель сразу потребовал, чтобы я перехватила их одной рукой, показав, как это нужно сделать, поясняя, что в другой руке у меня будет меч. Я вообще-то была с ним полностью согласна, исключая тот момент, что «это же так просто, что даже ребенок справится!». Подозреваю, что мастер меча (и других премудростей) просто нащупал мою ахиллесову пяту в виде болезненного самолюбия и принялся без всяких угрызений совести на нее давить, вызывая у меня вполне логичную попоболь.

После того как я худо-бедно разобралась с поводьями, выяснилось, что на наклоны корпуса конь реагирует совершенно не так, как я привыкла. Харакаш пояснил, что в основном управление будет происходить с помощью поводьев, шенкеля[7] и изредка голосовых команд, но на корпус животное реагирует куда меньше, чем скаковой конь, потому как всадник в доспехах сидит в принципе по-другому, нежели без них, и реакция будет только на значительные изменения. Наверное, это было вполне логичной особенностью для любого коня в тяжелой коннице как в этом мире, так и в моем, поэтому выбора у меня не было: пришлось уделить куда больше внимания своим ногам и рукам, вернее – руке.