Защитница

По совести сказать, ни старуха, ни девчонка бродяжками или нищенками не были. Паломницы возвращались домой, из столичного храма Киаланы, но для Паситы в тот момент это было совершенно безразлично. Сначала он даже собирался заплатить старухе десяток серебряных, но та не оценили его доброты.

Оскорбилась, осмелившись читать ему нравоучения. А по сему красавица была вполне заслуженно и совершенно бесплатно изнасилована. Сначала натешился сам Пасита, затем её попользовали и Мордан с Харилой Старуха шипела, как сковорода, извергая проклятья на головы обидчиков, и плевалась ядом, что королевская змейка. Разъяренный Пасита не смог этого спустить и поджарил каргу на медленном огне, срывая злость за все с ним произошедшее.

Внезапно старуха прекратила визжать и жутко засмеялась, запрокинув голову. Затем, резко оборвав смех, произрекла: «Бездетному только дочь Защитника сможет подарить дитя». После чего поперхнулась и замолчать навеки.

Девчонка, похожая на измятый цветок под колесами телеги, тоже не шевелилась.

Пасите вдруг стало не по себе. Чтобы скрыть следы он, даже не проверив жива ли ещё девчонка, сжег обеих.

Тогда он посчитал слова старух проклятьем и испугался. Остановившись в ближайшем городке, отправил к дяде голубя с запиской, в которой сообщил суть ситуации, не вдаваясь в подробности. Ответ пришёл незамедлительно: «Найди книгу Излома, в ней могут оказаться ответы».

Пасита снова подбросил и поймал нож, бросив взгляд в окно. С книгой ему крупно повезло. А если интуиция не подводит, скоро он выполнит и второе поручение.

Глава 12

Пасита верил в свою удачу, и та снова ему улыбнулась. Когда в горницу ввалились Мордан и Харила, он дико разозлился, и чуть было не спалил нерадивых слуг. В последнее время братья стали раздражать его своей маятой, но и прогнать их он не решался. Все же у него была нужда в верных соратниках, не отягощенных излишней совестливостью. Привыкшие к разгульной жизни Мордан и Харила, тяготились вынужденным покоем, не умея занять себя делом. Пасита не препятствовал их развлечениям, разве что не позволял чрезмерно усердствовать, калеча деревенщин.

— И кто это вас так отделал? Ужель, мужики осмелели? — рассмеялся Защитник, разглядев огромную шишку на лбу у Харилы. Мордан же внешне был цел, но отчего-то в мокрых портах и рубахе, которые напялил взамен своей одежды по случаю жары.

Харила насупился и молча сжал зубы. Всю дорогу, как очухался, он только и делал, что грозил страшными карами наглой девке, Мордан же его увещевал сначала рассказать все Защитнику. Он-то, в отличие от Харилы, видел точно, как девчонка вошла в боевой транс.

— Не серчай, Пасита, да только не деревенские мужики приложили Харилу.

— Чья бы корова мычала! — младший тин Шноббер возмущенно дернулся — взыграла гордость. Он перестал опираться на плечо брата и тут же, охнув, схватился за стену — болела ушибленная поясница.

— Не мужики, говоришь? Ужели, бабы? — картинно всплеснул ладонями Пасита, подражая говору деревенских ради потехи.

— Не бабы. Баба, — понуро ответил Мордан, машинально пытаясь отжать воду из подола влажной рубахи, — Кира-охотница.

Пасита рассмеялся. Он смотрел на угрюмые рожи товарищей и хохотал все сильнее. От смеха даже схватился за край стола, постепенно сползая на лавку.

Отсмеявшись, утер выступившие слезы. Лица братьев так и остались хмурыми.

— Кира-охотница? Что за Кира-охотница?

— Говорят, она приемыш Анасташи. То ли вдовы, то ли бобылицы. Живет в старом доме на западной окраине неподалеку от овинов.

— С косичками, — невпопад вставил, обиженно молчавший доселе, Харила.

Пасита с Морданом повернулись к нему.