Защитник (ЛП)

— Ш-ш-ш, — выдала я и сосредоточила все свое внимание на ролике.

— Вот видишь, мама? — в поле зрения снова появилось лицо Николь. — Я не умираю с голоду, если тебя это беспокоит, а я знаю, что это так, потому что ты беспокоишься обо всем. Помни, что я люблю тебя, и позже я сниму еще несколько видео из своей комнаты. — Она послала воздушный поцелуй. — Пока, мам.

Боулдер скрестил руки на груди, а я нетерпеливо включила следующее видео, в котором Николь находилась в своей комнате, и представляла свою соседку по комнате, застенчивую молодую девушку с сильно подведенными глазами и синими волосами.

— Ого, думаешь, тогда это было модно? — спросил меня Боулдер. — Я имею в виду синие волосы.

— Не думаю. Других людей с синими волосами в столовой я не видела.

Были и другие короткие видеоролики, на которых Николь показывала своей маме кампус, и каждый из этих роликов был для меня сокровищем. Еще там было музыкальное видео, вынудившее меня зажмуриться от интенсивного использования басов.

— Класс! — Боулдер ухмыльнулся и забарабанил ногой в такт музыке. — У девчонки хороший музыкальный вкус.

— Она не девчонка, а молодая девушка, — поправила я его, — и я не думаю, что эта ужасная музыка как-то положительно влияет на человека. — Я протянула руку, чтобы отключить музыку, но Боулдер не позволил.

— Я хочу послушать.

После трех минут мучений под рок-музыку я перешла к следующему видео.

— Привет, мам, надеюсь, тебе лучше и врачи скоро отпустят тебя домой. Я очень скучаю по тебе и не могу дождаться нашей встречи, осталась всего пара недель, а вот тебе подарок. Это мое любимое стихотворение Геры Босли, надеюсь, оно оставит такой же след в твоей душе, как и в моей. Оно называется «Армия избранных».

Картинка на видео сменилась. На этот раз красивая женщина с длинными каштановыми волосами сидела в гостиной, а позади нее стояла горящая свеча. Когда она заговорила, голос ее звучал мелодично, но это было не пение. Это была поэзия, и я наклонилась ближе, чтобы впитать каждое слово.

Признательна, но в то же время нерациональна.

А выполнима ли поставленная предо мной задача?

Как видите, уже не воспарит моя душа.

Душа моя спустилась, снизошла, чтобы явиться в мир людей и жизнь начать с нуля.

Преклонная душа — не точное изображение меня.

Нет, я как дух.

Вне времени и вне пространства.

Вне слов и черно-белых вариаций.

Я сам эфир, я — свет.

Я — звук, я — волн вибрация.

Я — это ты, а ты — это я.

Мы — избранны не зря.

Мы были призваны сюда, чтобы преобразить и преобразоваться.

Какая честь,

Но, что за жесть.

Бывают дни, когда мне легче вернуться на родные небеса, откуда я пришла.

Нет, кричу я, ноша слишком тяжела. Она необратима и болезненна.

Зачем ее избрала для себя?

Вернулась в тот момент, что не подходит для меня?

Вернулась я к уродству и расизму.

Вернулась я к сексизму, шовинизму.

Вернулась к осквернению нашей Земли.

На это тяжело смотреть, но я как в клетке, взаперти.

В ловушке за завесой неприкаянной души и плоти.

Парализована от страха.

Страха, что недостаточно сильна.

Страха, что мне не оправдать возложенных на мою душу задач.

Грандиозных, которые должны мы в своей жизни испытать.

Разруха и распад.

Падение и взлет.

Разрушение и крестный ход.

Героини гребаный полет.

Боулдер рассмеялся.

— Ты это слышала? Она сказала гребаный…

Я подняла руку и шикнула на него, боясь все прослушать.

Он тяжел. И настолько коротк.

Это спуск и подъем.

Он удивителен и устрашающ.

Он всё и в то же время ничто.

Такая реальность невыносима порой.

Как мне пережить ее, не пожертвовав собой?

Как мне уступить и действовать начать?

Как мне парить и оставаться приземленной?