Защитник 80-го уровня

Невозможность полностью сбрасывать со счетов восприятие произведений искусства обычным, средним гражданином подтверждается практикой Европейского суда по правам человека. Законы об уголовной ответственности за оскорбление религиозных чувств (богохульство) существуют во всех западных странах, за исключением США, где Первая поправка к Конституции полностью исключает такое преступление. Существуют, как и норма нашего административного Кодекса, на бумаге. Так, в Австралии никого не привлекали за богохульство в течение 30 лет; в Великобритании за 90 лет было лишь одно дело по обвинению в богохульстве (осуждены издатель и автор поэмы, которая метафорически приписывала Христу гомосексуальные акты); оскорбление религиозных чувств в Германии с 1969 г. не было объектом судебного разбирательства, зафиксировано два случая, когда журналистские статьи служили поводом для применения Кодекса прессы; в Канаде прессу не обвиняли в богохульственном оскорблении с 1935 г.; в Норвегии норма о богохульстве не применялась с 1936 г. Несколько мусульманских лидеров подали иск в суд на норвежского издателя «сатанинских стихов», но вскоре его отозвали, не рассчитывая выиграть.

Вместе с тем Европейский суд рассмотрел два дела – «Институт Отто-Премингер против Австрии» (1994 г.) и «Мюллер и другие против Швейцарии» (1988 г.) и сформулировал в своих постановлениях критерии, которые, на наш взгляд, позволяют разумно и наименее болезненно разрешать конфликты между свободой художественного творчества и защитой религиозных чувств.

Ассоциация-заявитель «Институт аудиовизуальных средств информации Отто Премингера», находящаяся в Инсбруке, намеревалась организовать в своем кинотеатре начиная с 13 мая 1985 г. демонстрацию фильма Вернера Шретера «Любовный собор». После обращения Инсбрукской епархии Римской католической церкви прокурор за три дня до намеченного показа возбудил уголовное дело против управляющего ассоциацией по обвинению в покушении на совершение уголовно-наказуемого деяния – «оскорбление религиозных верований» (ст. 188 Уголовного кодекса Австрии). Фильм был арестован и не показан публике. Впоследствии уголовное дело прекратили, а судебное разбирательство было направлено не на осуждение физического лица, а на конфискацию фильма (ст. 33 Закона Австрии о средствах информации). В итоге Земельный суд Инсбрука вынес решение о такой конфискации, придя к выводу, что существенное вмешательство в сферу религиозных чувств, вызываемое провокационной позицией фильма, перевешивало в данном случае свободу художественного творчества, гарантированную Конституцией Австрии.

Рассмотрев жалобу ассоциации-заявителя, Европейский суд ее отклонил, посчитав, что право на свободу выражения своего мнения, гарантированное ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, было обоснованно ограничено австрийским судом в пользу предусмотренной частью второй данной статьи Конвенции «защиты прав других лиц», в частности, права на уважение религиозных чувств и в целях «предотвращения беспорядков». Европейский суд обратил внимание на необходимость «учитывать большую роль религии в жизни жителей Тироля. Удельный вес католиков в населении Австрии значителен – 78 %, но среди тирольцев он еще выше и составляет 87 %… Суд не может игнорировать тот факт, что римско-католическая вера является религией подавляющего большинства тирольцев. Наложив арест на фильм, австрийские власти действовали в интересах обеспечения религиозного мира в этом регионе и для того, чтобы у отдельных людей не сложилось ощущение, что их религиозные представления стали объектом необоснованных и оскорбительных нападок».

Особый интерес в данном деле представляют доводы, окончательно склонившие Европейский суд в сторону настоятельной потребности в демократическом обществе ограничить право ассоциации-заявителя доводить до сведения общественности спорные взгляды и творческие идеи. Ассоциация утверждала, что действовала ответственно, стремясь избежать возможности оскорбить чьи-либо чувства. Она подчеркнула, что планировала показать фильм в своем кинотеатре, который был доступен только за входную плату; кроме того, ее публика в целом состояла из лиц, интересующихся прогрессистской культурой.

Но Европейский суд счел, что большее значение, чем доступ в кинотеатр за плату, имеет широкая реклама фильма: «Общественности было достаточно хорошо известно, о чем фильм и его основное содержание, чтобы получить ясное представление о его характере; по этой причине даже предполагаемый показ фильма был достаточно “публичным” и мог быть воспринят как оскорбление чувств верующих».