Защитник

— Не страшно, если мне понадобятся несколько попыток. У врачей сохранилось много образцов тканей Дина, но я предпочитаю двойную подсадку эмбрионов, чтобы увеличить шансы на успех с первого раза.

Я попыталась понять ее, не смогла и взглянула на верхние мыслительные уровни Меган. Она была возбуждена. Она была счастлива. А еще обладала медицинскими знаниями, и все возбуждение и счастье вылились в технические термины, которых я не понимала.

— Если я выберу подсадку двух эмбрионов, — продолжала Меган, — это будет означать, что возникнет высокая вероятность двойной беременности. Мне понадобится больше отдыхать, но я могу нанять себе в помощь второго заместителя.

Двойная подсадка эмбрионов… то есть Меган может родить не одного ребенка, а близнецов. Я моргнула.

— Я объясню все Лукасу, как только он поправится. Уверена, тебе разрешат нанять любое необходимое количество персонала. Хочешь, я поговорю и с Адикой?

— Нет. Я испортила Адике жизнь и сделала его несчастным.

Поэтому сама должна с ним поговорить и четко объяснить…

Звонок инфовизора прервал речь Меган. Она достала его, постучала, открывая, и хмуро взглянула на экран.

— Новости из ожогового центра.

— Рофэн? — тревожно спросила я.

— Состояние Рофэна остается критическим. Умерла глава отряда безопасности. — Меган встала. — Эти новости расстроят и испугают Эмили. Я должна сама с ней поговорить, чтобы она не услышала информацию от чужих.

Я кивнула.

— Иди.

Меган поспешила из комнаты, а я откинулась на стуле, борясь с чувством тошноты. Командир отряда безопасности помогла Рофэну организовать эвакуацию через ремонтный проход. Она успокаивала перепуганных людей и терпеливо ждала на стуле, пока ее легкие горели от дыма, а под ногами тлел пол, настаивала на том, чтобы остаться последней, кого Рофэн поднимет в безопасное место, прежде чем взобраться самому и задвинуть потолочную плиту.

Я представила себя на месте этой женщины и не смогла поверить, что проявила бы такую же решительность и храбрость. Я никогда не окажусь в подобной ситуации, потому что никто не позволит драгоценному телепату принести себя в жертву во имя спасения остальных. Эта мысль не улучшила мое самочувствие.

Я налила стакан воды, выпила ее, затем растянулась на второй кровати и уставилась на Лукаса, твердя себе, что он в безопасности.

Глава 18

Когда Лукас проснулся на следующее утро, физически ему было гораздо лучше, легкие почти оправились от отравления дымом, а на ладонях осталось лишь несколько небольших ожогов. Его ментальное состояние — совсем другое дело. Первое, о чем он спросил — все ли живы.

Лукас — эксперт по языку тела и узнал бы, солги я ему.

— Пятеро погибли, и один пропал. Лукас поморщился.

— Рофэн?

— Еще шесть человек, включая Рофэна, в критическом состоянии и ожидают, пока другой улей создаст для них генетически подогнанное лекарство.

— Пятеро мертвы. — Лукас лежал на кровати, глядя на потолок, словно на личного врага. — Учитывая еще одного пропавшего и шестерых в критическом состоянии, количество смертей, возможно, возрастет.

Он не тараторил в своем быстром темпе, а проговаривал каждое слово, будто молотком забивая факты, обвиняя не меня, а себя.

— Почти у всех ударников появятся в деле записи о смертях. Их это не беспокоит, поскольку для них счетчик смерти — это количество целей, которых им пришлось убить, чтобы спасти невинных. — Он скривился. — У командиров-тактиков тоже в итоге появляется счетчик. Не в официальном деле, а в голове. Нас это беспокоит, поскольку это количество невинных людей, умерших в результате наших неправильных решений.

Он потерялся в угрызениях совести, и я не знала, как ему помочь.

— Лукас, тебе нельзя столько разговаривать. Меган сказала, ты не должен напрягать горло и легкие.

— Я ожидал со временем открыть счет смертей. В конце концов, я всего лишь человек. Но не предполагал, что их будет пять за один день.

— Случившееся — не твоя вина, и если ты не заткнешься, я приведу Меган и попрошу дать тебе еще снотворного.

Он изучил мое лицо и пришел к выводу, что я не шучу.

— Если не хочешь, чтобы я говорил, придется читать слова в моей голове.

Я застонала и углубилась в его разум. Обычно блестящие мыслительные уровни потемнели и смешались. Лукас терзался чувством вины, хотел наказать себя за то, что остался жив, когда другие умерли. Я не решилась погрузиться в этот эмоциональный водоворот и сосредоточилась на предвысказанных словах.

— Думаешь, это не моя вина? Думаешь, пожар произошел случайно? — агрессивно спрашивали мысли Лукаса.

— Конечно, пожар начался не случайно, — ответила я. — Мы получили только предварительный отчет от пожарных экспертов, но они подтверждают, что для столь быстрого распространения огня использовали чрезвычайно горючий жидкий катализатор. Но тот факт, что пожар неслучаен, не делает тебя виноватым.