Защитить любой ценой

Она не успевает далеко уйти, и я нагоняю её в коридоре.

— Какого чёрта ты думала? Ты сама пришла ко мне и попросила убить этого ублюдка, а теперь тебе не по душе мой подход? У тебя нет выбора, ангел.

Она испускает протяжный стон и опускается на пол у моих ног. Ненавижу видеть её голые ноги на холодном паркете, но всё равно опускаюсь рядом с ней.

— Что происходит? Скажи мне, пожалуйста, прежде чем мне придётся наказать тебя, а этого никто из нас не хочет.

Она ахает и поднимает на меня взгляд сквозь усеянные слезами ресницы.

— Н-н-наказать меня?

— Ты заявилась в мой командный пункт, потребовала отклонить приказ, который я дал своим людям, и проявила неуважение ко мне в их присутствии. Как бы с тобой поступил твой отец в подобной ситуации?

Её и так уже бледная кожа становится пепельной.

— Не хочу, чтобы ты давал ему деньги. Из-за этого пострадает ещё больше детей. Он заставлял меня смотреть видео, которые он снимал со своими людьми... — Она подносит руку ко рту и тяжело сглатывает, словно её вот-вот вырвет.

Я притягиваю её голову к своей груди. Мне неудобно, но во мне бурлит необходимость почувствовать её, чтобы отойти от этого гнева. От желания заявить свои права и добиться своего любой ценой.

— Поговори со мной, ангел. Поговори со мной, чтобы я не натворил того, о чём мы оба потом пожалеем.

Она обхватывает руками мои бицепсы и позволяет мне прижать её к себе ещё ближе.

— Ч-что мне сказать?

— Что угодно, ангел. Что угодно.

Я слышу, как она тяжело сглатывает, а затем чувствую лёгкое движение её головы. Но она не заговаривает. Когда она вновь открывает рот, то начинает петь старую чешскую колыбельную, и её голос... навевает мысли. Нет, я не думаю: «пожалуйста, прекрати петь». Отголоски отдаются внутри меня, проникая прямиком в мою память, и вдруг я слышу не своего ангела, а свою маму, которая держит меня на руках и напевает ту же мелодию, убаюкивая меня перед сном.

Эта песня проникает в меня до костей, моментально успокаивая, возвращая к тому, что я чувствовал ребёнком. Я остаюсь неподвижным и позволяю Вэл успокоить хаос и тьму.

Я поднимаю её на руки, пока она продолжает мне напевать, и несу обратно в нашу спальню. Валентина замолкает, только когда я опускаю её на кровать и сажусь перед ней на колени. Она молчит, когда я расстёгиваю мою рубашку, обнажая её голую кожу и крошечный кружевной лоскуток её нижнего белья.

Если я не могу взять Валентину прямо здесь и прямо сейчас, тогда я прикоснусь к ней иначе. Верну ей часть того наслаждения, которое она подарила мне.

Плавным движением я стягиваю с неё трусики, и её руки зарываются в мои волосы.

— Подожди, пожалуйста, не надо.

Остановившись, я рассматриваю её тело, всю её бледно-розовую кожу и нежно-персиковые кончики сосков.

— Я иду на это, ангел. Считай это своим наказанием. Мы двигаемся дальше. Мы пока обойдемся без проникновения, но это плата за твоё вмешательство.

Она перебирает мои волосы в своих руках, и я даю ей время подумать об этом. Даже если результат не зависит от её решения. Время не изменит того, что я собираюсь сделать, но если ей станет комфортнее, я использую эти незначительные паузы в своих интересах.

Секунды пролетают без слов. И когда ангел приходит к некоему решению, она раздвигает ноги немного шире и откидывает голову на кровать. Сейчас она выглядит так, словно ей предстоит пережить худший в мире визит к врачу. Я сфокусировался на своей задаче, находясь прямо перед её киской.

Здесь она тоже розовая, и когда я раздвигаю её, она испускает вздох. Это вызывает у меня смех.

— Я ещё толком не коснулся тебя, ангел. Подожди мгновение, и я произведу на тебя впечатление.

Её ноги дрожат на моих плечах, и я тянусь к ней. Подхватываю её задницу и притягиваю к себе. Вновь смеюсь над её удивлённым возгласом.

— Расслабься, любимая, я не сделаю тебе больно. Моя цель в обратном.

Я не даю Вэл возможности отстраниться. Наклоняюсь и скольжу языком от ямки её задницы к клитору. Каждый кусочек её тела дрожит, и мне приходится обвить руками её бёдра, чтобы она не извивалась.

Вновь облизываю её — в этот раз для собственного удовольствия — погружаясь в неё языком, чтобы испробовать её. У Валентины райский вкус. Как я и думал.

Затем небольшими ровными движениями прокладываю свой путь к её клитору. Когда я ласкаю его, Валентина вновь начинает дрожать, её пальцы опять двигаются в моих волосах.

— О, тебе это нравится? — шепчу я в её влажную кожу. Сосу её клитор губами и наслаждаюсь её реакцией.

Вся моя концентрация уходит на попытки заставить Вэл сильнее извиваться в моих руках. В этом нет нежности, я принуждаю её к оргазму, но, чёрт, это должно быть наказанием.

До меня доносится её тяжёлое дыхание, и я чувствую, как её ноги прижимаются к моим ушам. Валентина уже близко, и мне не терпится вкусить её нектар, когда она переступит порог.

Через несколько секунд она впивается в мои волосы и выгибает спину, сильнее вдавливая свою киску в мой рот. Даю ей то, чего она хочет, и кончиком языка дразню её клитор быстрее.