Зарница

Прошло мужественных восемь лет с тех пор, как Зоя последний раз танцевала на сцене и видела отца. Пару раз в год она получала возможность услышать папин голос, раз в год – увидеть его во время поздравления членов экспедиции с Днем космонавтики. Прошлым летом Зоя окончила университет по специальности «Журналистика и анализ новостного и агитационного контента» и устроилась в Информационный центр атомной электростанции, но работать здесь Зое не нравилось. Естественно, в последний телемост она рассказала отцу все до слова «но». Прочие новости у них, вероятно, были общие. По центральным каналам регулярно показывали сюжеты, в которых одни малоизвестные страны воевали с другими. И солдаты одних малоизвестных стран были явно агрессивнее, беспощаднее и беспринципнее других, ранее незнакомых широкой аудитории, но уже успевших полюбиться. Были и титанические державы, впрочем, не желающие воевать физически и примитивно. Основным упреком в сторону вооруженных конфликтов была древняя варварская жестокость. Новостные заголовки спекулировали смертями мирных граждан, в особенности детей. Но жалеть приходилось всех. Даже вооруженных солдат вражеской стороны, чье решение идти фронт было продиктовано исключительно наркотическим опьянением или мотивирующей угрозой тюрьмы и расправой с семьями. Или того хуже – с поразившей их душу, словно раковая опухоль, пропагандой. Убеждения в таком случае являлись синонимами сумасшествия, ведь их жестокость и противоестественность были заметны всем окружающим, кроме их последователей. Это были негласные правила, вписанные в методические указания, полный сборник которых никто из студентов не читал. Это смахивало на неприкрытый сарказм. Вот и сейчас трагической ораторией из телевизора доносились подобные новости и столь же театральные и абсурдные обсуждения этих новостей. На фоне какофонии голосов и кряхтения танковых гусениц телефонный звонок прозвучал неестественно и неожиданно. Зоя взяла трубку.

– Алло, Тата? Тата, это ты? – спросила напуганная чем-то женщина.

– Это Зоя. Мама занята, освободится через полчаса. Ей что-нибудь передать?

– Нет, Зоя, Зоя! Слушай меня! – призвала ее женщина. – Зоя, это Тамара Федоровна, тетя Тома, помнишь меня?

Зоя, выключила шумный телевизор и взяла охапку толстых методичек, взвалив поверх них «Антологию материалов пропаганды мировых войн».

– Помню, Тамара Федоровна, на свадьбе в прошлом году виделись. У вас что-то случилось?

Зоя начала раскладывать журналы на самой дальней полке.

– Зоя, у нас война началась, – в этот момент к испугу в голосе добавился плач, и Тамара Федоровна продолжила, – Звездное обстреляли. Нас эвакуируют. Мы к вам приедем? Зоя, можно мы к вам приедем?

В чрезвычайной ситуации случается так с человеком, что он не успевает эмоционально воспринять ситуацию, хотя суть изложенной проблемы до него сразу доходит. Зоя опустилась на диван, бережно положив на колени оставшиеся журналы.

– Как «война»? Теть Том, в новостях тихо.

Но уверенность Тамары Васильевны в наступившей войне была неотвратимой.

– Зоя, я не знаю, как они не передали, но два часа назад артобстрел был. Мы только вышли из подземки, я Гришу нашла. Зоя, нам сказали в соседние города уезжать… Нам до вас из Звездного ехать четыре часа, но я не знаю, как сейчас на дорогах. Сосед подвезет, он тоже на север поедет. Зоя, можно мы к вам приедем? Нам ехать больше некуда. У нас все местные…

Рациональное и чувственное в Зое все еще никак не находили контакта. Но Зоя уверена заявила:

– Приезжайте! Приезжайте, конечно. Я вам адрес пришлю сейчас, – потом подумав, добавила, – я вас встречу.

Тамара Васильевна захлебывалась в благодарностях и благословениях, иногда переходя на стройный рассказ о событиях двухчасовой давности в селе Звездное. И прервалась только, когда кто-то позвал ее собирать вещи. Женщины быстро распрощались, Зоя положила трубку на глянцевую обложку. Через несколько минут в комнату зашла Тата и спросила, с кем Зоя говорила.

– Телефон звонил, – безучастно ответила Зоя, чьи эмоции только сейчас становились соответствующими новостям.

– Я слышала, что телефон. А говорила с кем? Кто это был, а, Зой?

– Вестник войны, – Зоя тяжко вздохнула, встала с дивана и вновь вернулась к полке с прессой. Она всегда ерничала, когда стоило быть серьезной. Зоя использовала сарказм, как защиту, иногда забывая, что и щитом можно покалечить.

– Из журнала звонили? – Тата была совершенно невосприимчива к такого рода иронии.

– Из Звездного, – Зоя развернулась к ней с антологией в руке. – Тетя Тамара звонила. Юг бомбили.

Тата прикрыла рукой рот, который непроизвольно зашептал молитву. Она бросилась к телевизору и стала пытать каждый канал. Зоя же принялась раскладывать двухместный диван, пылившийся в квартире на случай тяжелых времен.

Глава 4. День, когда все началось.

«В дни побед, страны и гимнов

Заслоняют тучи флаги,

Занавесят непокорный