Заре навстречу

Она не задумывалась над сущностью будущих отношений, хотела только быть всегда с Ильей, заботиться о нем. В мечтах ей представлялась комната со сводчатым потолком… Илья, оторвавшийся от книги, чтобы ласково взглянуть на нее.

Незадолго перед его возвращением, в ноябре девятьсот одиннадцатого года, она сходила к ломовому извозчику, который сдавал весь полуподвал. Комната Ильи пустовала. Ирина тотчас сняла ее. Вместе со Светлаковой они навели порядок. Девушка постелила у кровати коврик, принесла несколько книжек, поставила на полку, положила в ящик стола стопу чистой бумаги, коробку перьев, налила в чернильницу чернила, — больше она не посмела ничего сделать: Илья был очень щепетилен.

Мать позаботилась о белье, о посуде, повесила на гвоздик теплый стеганый халат.

Накануне приезда Ильи Ирина решила переговорить с отцом. Она знала, что предстоит тяжелая борьба, но избежать этого было нельзя: до совершеннолетия она не могла выйти замуж без разрешения отца.

За последнее время отношения с отцом разладились. Он не мог простить отказа Зборовскому, которого давно привык считать будущим зятем. «Из-за девичьей придури», как он говорил, Зборовский не вошел в их семью, мало того — женился на Люсе Охлопковой и, говорят, живет с нею по-хорошему. Отец упорно дулся на дочь, не говорил с нею, не глядел на нее.

Ирина не обращала на это большого внимания. Она отвоевала независимое положение в семье. Свой заработок, за исключением денег на одежду, девушка отдавала отцу, возмещая таким образом расходы на питание. Она пользовалась относительной свободой: приходила и уходила, когда вздумается: где бывала, с кем встречалась, отчета не давала. При гостях отсиживалась в своей комнате.

Мачеха не одобряла ее независимый образ жизни, но молчала. Немое, холодное пренебрежение падчерицы говорило Антонине Ивановне, что ее тайна известна девушке, — обострять отношения она не хотела.

Об Илье Ирина дома никогда не говорила, и, когда она объявила, что выходит замуж за Илью Михайловича, Албычев принял это как внезапный удар.

— За кого? — переспросил Албычев. — Это за Ильюшку-то? — Он затопал, начал стегать кресло шнурками халата, завопил: — Эй, Тоня! Тоня, черт побери! Иди скорее, Антонина!

Сиплый дикий голос разнесся по всему дому.

Албычев бросился навстречу жене, будто ждал защиты.

— Ты подумай! Она… Ты только подумай!..

Антонина Ивановна выслушала его сбивчивую крикливую речь, опустив глаза. На ее надменном лице выражалось только одно: нежелание вникать в это дело. Она сказала:

— Что ждать, если девушке с таких лет предоставлена полная свобода?

— Позор! Позор! — топал и кричал отец.

— У нас различное представление о позоре, — сказала Ирина, меряя презрительным, хмурым взглядом свою рослую мачеху.

Она увидела, как сжались зрачки. Антонины Ивановны и долго скрываемая ненависть на миг оживила это холодное лицо.

— Много воли дал! — кричал Албычев, бегая по кабинету в развевающемся халате. — Но хватит! В монастырь запру!.. Впрочем… к Петру — в Лысогорск!.. Я все могу, ты несовершеннолетняя!.. А сбежишь — с полицией назад!

Он задыхался и с трудом выкрикивал угрозы.

— А всегда говорил о своих свободных взглядах!

— «Свободные взгляды»! — Албычев остановился, отдуваясь и пыхтя. — Дай, Тоня, воды!.. Все хорошо в меру, — продолжал он, выпив залпом стакан, — ты вот пользовалась свободой, не оправдала… Молчи!.. Теперь изволь давать отчет вот ей, — указал он на жену, — где бываешь, с кем бываешь.

— Спрашиваться у Антонины Ивановны? Нет, я не буду этого делать, — твердо сказала Ирина, — Антонина Ивановна не может руководить мной.

— Что? Что?

Глядя через плечо на Ирину и каким-то ленивым движением поглаживая широкие бедра, Антонина Ивановна сказала:

— Матвей Кузьмич, уволь! Отвечать за ее поведение? Она не ребенок. Как вы с ней там знаете…

И царственной походкой вышла из комнаты.

— Бабий бунт, бабий бунт, — ворчал Албычев, — распустил я вас, горе мне с вами… — Как всегда после вспышек, его начало мучить раскаяние. — Ну, Ируська, что ты там? Стоит дуется… Смотрит, как Красная Шапочка на волка…

— Папа! Почему ты против Ильи?

— Против? Да я совсем не против… наоборот… человек он порядочный… с принципами… Но мужем твоим ему не бывать!

— Почему?

— Ну, «почему, почему»… А кто он?.. Так себе… фитюлька!

— Папа! Я верила, что твои взгляды…

— Взгляды, взгляды, — пробурчал отец, — дались ей взгляды… Не серди меня! Какая-то ты уж очень прямолинейная… Ира, ты жизни не знаешь! Если он честный человек, он и сам не захочет жениться — сделать твое несчастье. Вот пусть-ка он придет ко мне, мы с ним поговорим!

— Хорошо, он придет к тебе, — сказала дочь.

Ирину испугала суровая бледность Ильи и… следы страданий на его благородном лице.

При встрече Илья не поцеловал ее, только крепко сжал руку. С болезненным удивлением подумала она: «Как чужой!» — и радость ее погасла.

Потом эта радость снова затеплилась, когда Илья, очутившись в своей комнате, поблагодарил ее глубоким взглядом. «Он матери стесняется!» — решила Ирина.