Заражение

Музыка в дальней комнате становится громче. За едой мы с ним почти не разговариваем, каждый включил ему интересное на телефоне и смотрит, не отвлекаясь. У него что-то из политического. Бравальный опять находит новые миллиарды у кого-то из московской мэрии. Количество рублевых миллиардов в России, конечно, запредельное. Это какой-то обязательный минимум для российского чиновника. И можно ли вообще считаться российским чиновником без миллиарда? Чмо ты какое-то, а не чиновник, получается. Благодать – путешествие по родной Испании, пока на дороге не встретишь Дон-Кихота с копьем и в латах, только что победившего новую мельницу и готового сразиться со своим следующим иллюзорным врагом. За крупом коня узнается силуэт измученного Санчо-Пансы, преданного обещаниям о королевских землях. Архетипы меняются одеждой. Возможно где-то скрыта неопубликованная часть рукописи, где выяснится, что Дон-Кихот перенял не только рыцарскую удаль, но и грешки сословия. Конь не просто конь, а оружие двойного назначения, а сам рыцарь не прочь иногда позабавиться с простолюдинкой, пусть та и не всегда, а скорее никогда, выказывает охотку к оному. Но тут на помощь может прийти верный Санчо Панса. Измены в военных походах за измену не считаются, а если с женщиной и без последствий в виде детей, то уж точно. А заканчивается секретная часть повести победой Дон-Кихота, и вот мельницы по всей стране демонтированы и на их месте вылупляются промышленные печи, черные в саже роженицы смога, что инфицирует облака метастазами, рыцарский устав читают по воскресеньям в церквях, книжки библии переписываются: Иисус не распят, он почуял предательство загодя и друга Иуду порубил в куски, идея праведного мученичества дискредитирована, число заповедей уменьшено до 5, не убий – не грех, а слабость – смертельный порок. У меня в телефоне на ботлейне в LoL играет любимый стример, примерно каждые 15 минут убеждает публику, что станет игроком мастер-тира, но пока в серебре и откровенно фидит. Прости, что не могу закинуть тебе донат.

– Спасибо, было вкусно.

– Да перестань, посуду оставь, я помою, – в моем рту еще много макарон и приходится прилагать усилия, чтобы говорить членораздельно.

Доедаю и с уходом Жени переключаюсь на более интимные вещи: пытаюсь найти в инстаграме* профиль настиного нового парня, чтобы посмотреть, насколько счастливей она без меня стала. Две новые фотографии: на каждой они вместе, на каждой есть песок и кусочек моря, на каждой у них на лицах улыбки, с каждой пустота внутри меня разверзается вширь и вглубь. Макароны застревают во рту и не хотят туда падать – эта бездна приготовлена для другого. Но обещанию помыть посуду туда удалось провалиться отлично. Заперевшись в своей комнате, мне приходится пересматривать все их последние совместные фото, чтобы потом сравнивать их с нашими. Видимо я завел внутри себя моторчик и не могу остановиться от приносящих боль действий: лезу в архивы нашей с ней переписки. Каждая строка здесь заставляет жалеть и страдать. Скролю пальцем, опускаюсь до единственного хоум-видео, снятого нами в начале отношений и принимаюсь дрочить. В комнате так тихо, что слышны только шлепки яиц об руку. Хотя может быть это не тишина выделяет дрочку, а отчаянная ярость движений? Свой любимый момент, где она открывается от моего члена и предлагает заняться сексом, я перематываю раз-второй-третий, потому что кончить хочу именно на него. Героиновые мурашки пробегают в районе затылка, с глаз спадает пелена, мир возвращается в неэндорфиновую норму и я остаюсь лежать с заляпанными спермой руками. Надо пойти их помыть и отвлечься на что-нибудь тупое с ютуба. Теперь Настя не кажется никогда-не-заменимой. Ее минусы остро: эгоизм, капризы, безотносительная тупость. Последнее раздражало (и раздражает) сильнее всего. Девушки, уверенные, что внешний облик определяет, не скупаются на его накачку – чистый символизм кря-кря. В итоге сознание остается на примитивном уровне, том, на котором свято веруется в знаки зодиака и судьбу, в предначертания, а рецепт счастливой жизни точно кто-то знает и его надо просто найти. Цветы на лугу, раскрывающиеся по лету.

В квартире стало совсем темно и тихо. Добегаю до ванны, захожу на кухню за чаем, быстро возвращаюсь в комнату к полке с Достоевским. Закладка в его «Бесах» где-то на двухсотой странице. Попроси пересказать первые сто страниц и я даже не вспомню о чем они, поэтому сейчас стараюсь читать внимательней, все-таки Достоевский.

«Кириллов промолчал.

– Они нехороши, – начал он вдруг опять, – потому что не знают, что они хороши. Когда узнают, то не будут насиловать девочку. Надо им узнать, что они хороши, и все тотчас же станут хороши, все до единого.

– Вот вы узнали же, стало быть, вы хороши?»