Заражение

— Этот подонок, заведующий лабораторией, убедил меня собрать для тестирования людей с исключительными физиологическими характеристиками. Он сказал, что так мы сможем исключить большинство незапланированных реакций. Ведь по большому счету, все люди одинаковые, плюс-минус. А срывы случаются как раз таки на индивидуальных, редких особенностях. Но ему нужно было совсем не это…

— А что? — не выдержала Маша. — Я не помню вообще ничего из прошедших двух месяцев. Только как мы приехали, заполнили договор, потом лекция, медосмотр и первая вакцина. Все. Вчера был теплый солнечный день, а сегодня идет снег. Как такое возможно? Неужели вы ничего не замечали странного в поведении пациентов?

— Я? — удивился Трошин. — Я вообще не захожу в лабораторный корпус. То есть, захожу, конечно, но зачем мне следить за группой тестирования? Это не моя обязанность. Признаться, мне и в голову такое не приходило. Мне нужен результат. Непосредственно исследованиями занимался Лукин. Его курировал мой зам, Золотов. Но он тоже не будет вмешиваться в процесс и спрашивать, что не так с группой. Все живы, никто не жалуется, порядок не нарушен, экстренных ситуаций не возникло, — зачем вмешиваться? Мы… то есть я, даже не предполагал, что все может быть так запущено. Этот маньяк всю жизнь, с самого первого курса мединститута посвятил вирусам, и достиг невероятных результатов. А с помощью вашей дочери и вас он вовсе вышел на уровень, который современной науке недоступен.

— Зачем… зачем он это сделал? — прошептал Андрей.

Трошин помолчал. Он был ученым, а перед ним стоял отец девочки, которого раздирала ненависть ко всему, что так или иначе привело к такому исходу. Убитого горем отца ничем не остановишь.

— Он не мог пройти мимо, понимаете, он маньяк, не человек, для него не существует моральных норм, ничего более важного, кроме собственных иллюзий, порожденных неведомыми нам чудовищами из подсознания. Мы не знаем, что там у него, в голове. Я как ученый могу только предположить, что каким-то образом он знает про эту вашу особенность и использовал дочь, потому что до вас дотянутся сложно, либо же ее кровь получилась еще более редкая, чем у вас. Возможно, она вообще единственная в мире, я не знаю. И… и он добился своего. Да, да! Не смотрите на меня так, я бы сам ему сейчас голову оторвал. Кстати, это его рук дело, — профессор пошевелил губами.

Андрей отошел к противоположной от старика стене и бессильно опустился на пол.

— Вы же знаете, что он что-то нащупал. Эти голоса… — профессор нервно моргнул. — Словно кто-то или что-то извне получает контроль над разумом. Я сам это слышал. Я слышал, как они говорят между собой, хотя я был тут, а они на первом этаже. Это были не галлюцинации.

Андрей прикрыл глаза.

— Да, — сказал он тихо. — Я тоже слышал.

— И я… — прошептала Маша. — Как будто что-то засасывает тебя в трясину, ты не можешь ни вздохнуть, ни дернуться. Просто лежишь и смотришь, как… как тебе приходит конец.

— В здании никого нет, — сказал Андрей, глядя перед собой остекленевшим взором. — После побоища в актовом зале мы спрятались в кабинете МРТ на втором этаже. Там решетка Фарадея и они не могли нас засечь.

— Умный шаг, — сказал профессор. — Только если вы заражены, они… оно узнает, что мы здесь. Чем бы ни было, оно в курсе всех наших мыслей, может по своему усмотрению отключать нас полностью и подчинять своей воле. Я теперь вспомнил, как на на конференции по новым фармакологическим препаратам Лукин делал доклад и отклонился от темы. Я был в числе почетных гостей, сидел на первом ряду, а он с трибуны, разбрызгивая слюну, начал говорить о том, что неплохо бы объединить человеческий организм с вирусом, чтобы они могли пользоваться ресурсами друг друга, своеобразный симбиоз. Конечно, формально он ничего особенного не сказал, так называемые бактериофаги, — вирусы, убивающие определенные болезнетворные бактерии, способны решить проблему антибиотиков. Но он имел ввиду другое. В числе прочего в нашем институте было установлено, что даже изолированные вирусы могут каким-то образом общаться друг с другом — передавать сигналы. Как именно им это удается, мы не смогли узнать. Инфицировав группу людей, можно диктовать ей свою волю, если только сам вирус не возьмет управление на себя. — Профессор замолчал, он с трудом ворочал языком. Маша налила в стакан воды и подала ему. Он сделал один глоток и продолжил: — Я не знаю, на каком этапе остановился Лукин. Но у меня есть плохая новость. Очень плохая.

Андрей поднял голову. Что может быть хуже того, что уже произошло?

— Он хитростью заставил подписать меня результаты тестирования и отправить их на сервер фармацевтического завода. Уже сейчас подготавливаются необходимые компоненты и сырье, а в понедельник производство вакцины будет запущено на полную мощность. В считанные дни и недели будет заражена вся страна, а через пару недель — весь мир. Все прелести ее воздействия вы испытали на себе. Вирус получит полный контроль над человечеством. Мы даже спрогнозировать не может, каковы его цели.