Заратустра: Танцующий Бог

Но прошло три года, и мало-помалу слуги обленились. Несколько дней они старательно убирались — возможно, он приедет. Но три года миновали — а это был самый долгий срок — он не вернулся. Возможно, он умер, возможно, отрекся от мира. Он не собирался возвращаться...

Уборка дома и все остальное постепенно прекратилось. Но слуги решили, что на всякий случай они по очереди будут сидеть на главных воротах, потому что с главных ворот дорога видна издалека: «Если ты увидишь карету, сообщи нам, и мы тут же сделаем все, что нужно. А если кареты нет, — какой смысл убираться?» Итак, на всякий случай они стояли в главных воротах.

Дворец был редкой красоты и располагался в уединенной местности среди гор и лесов, поэтому, когда мимо проезжал какой-нибудь путешественник, он обычно спрашивал у слуги на воротах: «Кто хозяин этого дома?» А все они верили, в глубине души всем им хотелось верить — это одна из человеческих слабостей: когда вам хочется верить во что-либо, вы начинаете в это верить — они, в конце концов, поверили, что их хозяин никогда не вернется. Поэтому слуга на воротах обычно отвечал: «Он принадлежит мне. Я владелец этого дома».

Но путешественники приходили в замешательство, потому что, когда они возвращались той же дорогой, в воротах был кто-нибудь другой; они спрашивали: «Кто хозяин этого дома?» — и получали ответ: «Кто хозяин? Я хозяин этого дома».

Гурджиев часто рассказывал эту историю: что каждый слуга по очереди становится хозяином дома. И точно то же самое происходит в ситуации с вашим я. В вас множество я. Если вы внимательно понаблюдаете, вы сможете увидеть, что внутри вас много я, но в определенное время господствует только одно я. Это я говорит: «Я люблю тебя, и я буду любить тебя вечно. И другие любили, но они любили только при жизни. Я буду любить тебя, милая, даже когда умру».

А в следующий момент эти великие любовники ссорятся и швыряют друг в друга что попало. Что случилось? Что произошло с их великой любовью? Хорошо известно, что любящие могут умереть друг за друга, но любящие могут также и убить друг друга. Это не может быть работой одного и того же я.

Если вы будете бдительны, вы станете осознавать, что за вами тянется целый хвост я. Одно я хочет сказать то, другое я хочет сказать это, третье я хочет сделать что-то еще — между ними никогда не бывает согласия. Идет непрерывная внутренняя борьба: «Кто хозяин этого дома?»

Поскольку мы живет в бессознательности, мы никогда не осознаем это. Заратустра прав, когда он говорит: вы очень гордо произносите «Я», но ваше я — ничто в сравнении с необычайной разумностью вашего тела, которое никогда не говорит я, но в действительности исполняет все те функции, которые считаются функциями вашего я.

Все, что испытывается чувством и познается духом, никогда не имеет в себе конца своего. Однако чувство и дух хотят убедить тебя в том, что они — цель и предел всех вещей: так тщеславны они. Вы знаете, что ваши чувства много раз обманывали вас. И не только в пустыне, под раскаленным солнцем, когда вас обманывал мираж.

Вас мучает жажда. Это — пятьдесят процентов в создании миража. А горячий песок и отражение солнечных лучей создают остальные пятьдесят процентов. Отражение лучей из-за дрожания воздуха создает иллюзию воды. Дрожащий воздух имеет зеркальных эффект, так что, если там есть деревья, он отразит даже их. И человек, который хочет пить, становится абсолютно уверенным, что вода близко. Там деревья, они отражаются в воде, но когда вы приближаетесь к миражу, там нет никакой воды. Это всего лишь солнечные лучи, отражаясь обратно, создают зеркало, в котором отражаются деревья.

Но это бывает не только в пустыне.

Чувства обманывают вас и в повседневной жизни, и каждое чувство говорит: «Реальность — то, что испытываю я».

Однажды было так... Я стоял в саду библиотеки в городе, где я занимался. Подошел какой-то человек, хлопнул меня по плечу и сказал:

— Я не видел тебя сто лет!

Я посмотрел на этого человека; я его никогда не видел. Я сказал:

— Должно быть, вы ошиблись. Возможно, у вас был друг, похожий на меня, но я вас совсем не знаю. Он сказал:

— Мне очень жаль, но вы точь-в-точь похожи на моего друга.

Я ответил:

— Жаль, что мы с ним похожи, но что я могу поделать? Ничего.

В тот же день я был на базаре; этот человек подошел и снова хлопнул меня по плечу и сказал:

— Ну ты и чудак! Утром я окликнул какого-то невинного человека, думая, что это ты стоял у библиотеки. Но я возразил:

— Я тот же самый человек, который стоял у библиотеки, и вы уже второй раз стукнули меня. Но это не беда, — продолжал я, — в третий раз будьте внимательны, я не думаю, что ваш друг находится в этом городе. Ведь вы не виделись много лет.

Он сказал:

— Да, я не видел его много лет. Тогда я сказал:

— Запомните: когда вы увидите его в третий раз, сначала спросите, а потом...

Он прервал меня: — Но вы так похожи.

Я сказал: