Запретный плод

Эдуард бросил взгляд на меня и снова на Захарию.

— Кто это? — спросил он.

— Убийца вампиров, я полагаю, — ответила я.

Захария слегка поклонился. Гуль терся у его ноги, и он погладил его по почти лысой голове.

— Когда ты догадалась?

— Только сейчас. Я в этом году слабо соображаю.

Тут он поморщился.

— Я считал, что ты догадаешься рано или поздно.

— Потому ты и уничтожил разум свидетеля зомби. Чтобы спасти себя.

— Мне повезло, что Николаос меня поставила допрашивать этого человека.

При этих словах он улыбнулся.

— Это уж точно, — согласилась я, — А как ты послал этого с двумя укусами пристрелить меня в церкви?

— Это было просто. Я ему сказал, что это приказ Николаос.

Конечно же.

— А как ты привел гулей с их кладбища? Почему они тебе повинуются?

— Ты знаешь теорию, что если закопать на кладбище аниматора, возникают гули.

— Ага.

— Когда я поднялся из могилы, они поднялись со мной, и они мои. Мои.

Я посмотрела на этих тварей и увидела, что их стало больше. Не меньше двадцати. Большая стая.

— Так ты говоришь, что именно так возникают гули. — Я покачала головой. — Учитывая, сколько есть гулей, на это не хватит аниматоров всего мира.

— Я об этом думал, — ответил он. — Я думаю, чем больше ты поднимешь на кладбище зомби, тем больше шансов получить гуля.

— Ты считаешь, что эффект накапливается?

— Именно так. Я хотел это обсудить с каким-нибудь коллегой, но ты же видишь, в чем тут проблема.

— Вижу, — сказала я. — Для профессионального разговора тебе сначала пришлось бы сказать, кто ты такой и что ты сделал.

Эдуард выстрелил без предупреждения. Пуля попала Захарии в грудь и развернула его. Он упал лицом вниз; гули застыли. Потом Захария приподнялся на локтях. Он встал с небольшой помощью заботливых гулей.

— Камень и палка сломают мне кость, но пуля не тронет меня.

— Великолепно, комедиант! — сказала я.

Эдуард выстрелил снова, но Захария нырнул за ствол дерева. Оттуда он позвал:

— Только не стреляйте мне в голову. Я не знаю, что случится, если вы мне всадите пулю в мозг.

— Давай узнаем, — предложил Эдуард.

— Прощай, Анита. Я не останусь смотреть.

И он ушел, окруженный группой гулей. Он пригнулся в середине, я думаю, прячась от пули в мозг, но целую минуту я его не видела.

Еще два гуля вышли из-за машины, пригибаясь на гравийной дорожке. Один из них был женщиной, и на ней еще болтались клочья одежды.

— Надо им что-то показать, чего они боятся, — сказал Эдуард. Я ощутила его движение, и пистолет его выстрелил дважды. Ночь заполнил высокий пищащий визг. Гуль с моей машины спрыгнул на землю и спрятался. Но со всех сторон перли еще гули. Не менее пятнадцати были готовы вступить с нами в игру.

Я выстрелила и попала в одного из них. Он упал на бок и покатился по траве, завизжав, как раненый кролик. Жалобный и животный звук.

— Есть тут место, куда можно убежать? — спросил Эдуард.

— Сарай, — ответила я.

— Он деревянный?

— Да.

— Он их не остановит.

— Нет, — согласилась я. — Зато уберемся с открытого места.

— О'кей. Что-нибудь еще до того, как начнем движение?

— Не беги, пока не подойдем к сараю вплотную. Если ты побежишь, они решат, что ты испугался, и погонятся.

— Еще что-нибудь?

— Ты не куришь?

— Нет, а что?

— Они боятся огня.

— Класс. Нас сожрут заживо, потому что ни один из нас не курит!

Я чуть не засмеялась — такой у него был возмущенный тон, но тут один гуль пригнулся на меня прыгнуть, и я всадила ему пулю между глаз. Некогда тут ржать.

— Пойдем. Тише едешь — дальше будешь, — сказала я.

— Жаль, что я автомат оставил в машине.

— Мне тоже.

Эдуард сделал три выстрела, и ночь огласилась визгом и животными криками. Мы двинулись к дальнему сараю. Был он примерно в четверти мили. Намечалась долгая прогулка.

Один из гулей бросился. Я его сбила, и он рухнул в траву, но это было как стрельба по мишеням — без крови, только дыры. Пули им вредили, но недостаточно. Куда как недостаточно.

Я шла почти задом наперед, одной рукой держась за Эдуарда. Их было слишком много. Мы не доберемся до сарая. Никак. Пискнул цыпленок в клетке. Тут мне в голову пришла идея.

Я пристрелила одного цыпленка. Он упал, и остальные птицы забили в панике крыльями по деревянной клетке. Гули застыли, потом один вытянул морду и понюхал воздух.

Мальчики, свежая кровь. Идите быстрее. Мясо, мальчики!

Два гуля бросились к цыплятам, остальные последовали за ними, карабкаясь на спины друг другу, разламывая клетку, чтобы добраться до лакомых кусочков.

— Продолжай идти, Эдуард, не беги, просто иди чуть быстрее. Цыплята задержат их не надолго.

Мы пошли чуть быстрее. Звуки скребущих когтей, хруст костей, плеск крови — все это было неприятное предисловие.

На полпути к сараю ночь огласил вой — долгий и злобный. Так не воет ни одна собака. Я оглянулась. Гули неслись за нами, прыгая на четвереньках галопом.

— Беги! — крикнула я.

Мы побежали. Ударились в дверь сарая, и эта дрянь оказалась заперта на висячий замок. Эдуард отстрелил замок — некогда было его взламывать. Гули были уже рядом и выли оглушительно.