Запретный плод

— Это Анита Блейк.

— Привет, что случилось?

Голос у него был подозрительным, будто я звонила только тогда, когда мне что-то было надо.

— Ты знаешь кого-нибудь из крысолюдов?

Он молчал почти слишком долго, потом спросил:

— Что ты хочешь знать?

— Не могу тебе сообщить.

— Это значит, ты хочешь, чтобы я тебе помог, но репортажа мне из этого не сделать?

Я вздохнула:

— Примерно так.

— Так с чего мне тебе помогать?

— Ирвинг, не утомляй. Ты от меня получил достаточно эксклюзивов. Моя информация у тебя идет на первую полосу. Так что перестань меня огорчать.

— Ты вроде сегодня не в духе?

— Ты знаешь крысолюдов или нет?

— Знаю.

— Мне надо передать сообщение Царю Крыс.

Он тихо присвистнул, что в телефоне прозвучало пронзительно.

— Ничего себе просьба! Я могу тебе устроить встречу со знакомым крысолюдом, но уж никак не с их царем.

— Запиши сообщение для Царя Крыс. Карандаш есть?

— Всегда со мной.

— Вампиры меня не поймали, и я не сделала то, что они хотят.

Ирвинг перечитал записку вслух. Когда я подтвердила, он сказал:

— Ты связалась с вампирами и крысолюдами, а у меня не будет эксклюзива?

— Этот материал никто не получит, Ирвинг. Слишком много там грязи.

Он помолчал, потом сказал:

— О'кей. Я постараюсь организовать встречу. Сегодня позже буду знать.

— Спасибо, Ирвинг.

— Поосторожнее, Блейк. Мне бы не хотелось терять такой источник информации на первую полосу.

— Мне тоже, — ответила я.

Не успела я повесить трубку, как снова зазвонил телефон. Я взяла трубку, не думая. В ответ на звонок снимаешь трубку — годами отработанный рефлекс. И автоответчик был у меня не так давно, чтобы от этого отвыкнуть.

— Анита, это Берт.

— Привет, Берт, — спокойно сказала я.

— Я знаю, что ты работаешь над делом вампиров, но у меня есть кое-что, что может тебя заинтересовать.

— Берт, у меня и так хлопот выше головы. Еще хоть что-то, и я уже не увижу дня.

Вы можете подумать, что после этого Берт спросил о моем самочувствии. О том, как идут дела. Но не такой человек мой босс.

— Сегодня звонил Томас Дженсен.

Я выпрямилась.

— Дженсен звонил?

— Именно так.

— Он собирается дать нам это сделать?

— Не нам — тебе. Он специально спрашивал о тебе. Я пытался его уговорить на кого-нибудь другого, но он уперся. И это должно быть сегодня ночью. Он боится, что иначе сдрейфит.

— Черт, — тихо сказала я.

— Мне ему позвонить и отказаться или ты назначишь ему время?

Почему всегда все бывает сразу? Один из риторических вопросов этой жизни.

— Сегодня после полной темноты.

— Узнаю мою девочку. Я знал, что ты меня не подведешь.

— Я не твоя девочка, Берт. Сколько он тебе платит?

— Тридцать тысяч долларов. Задаток в пять тысяч уже доставлен с нарочным.

— Ты плохой человек, Берт.

— Да, — сказал он, — и это здорово окупается.

Он повесил трубку, не попрощавшись. Обаяшечка.

Эдуард смотрел на меня во все глаза.

— Ты только что взялась поднимать мертвого, сегодня ночью?

— На самом деле укладывать мертвого на покой, но это так.

— Подъем мертвых у тебя много отнимает?

— Чего отнимает?

Он пожал плечами:

— Энергии, стойкости, силы.

— Иногда.

— А эта работа? Она вытягивает энергию?

Я улыбнулась:

— Да.

Он покачал головой:

— Ты не можешь позволить себе выдыхаться, Анита.

— Я не выдохнусь, — сказала я. Потом задумалась, как объяснить это Эдуарду. — Томас Дженсен потерял дочь двадцать лет назад. Семь лет назад ее подняли для него в виде зомби.

— И что?

— Она покончила самоубийством. Никто тогда не знал, почему. Потом только узнали, что мистер Дженсен довел ее сексуальными домогательствами и она покончила с собой.

— И он поднял ее из мертвых? — Эдуард скривился. — Не хочешь же ты сказать…

Я замахала руками, будто могла так стереть вдруг оживший образ.

— Нет-нет, не это. Его грызла совесть, и он поднял ее, чтобы просить прощения.

— И?

— И она его не простила.

Он покачал головой:

— Не понимаю.

— Он поднял ее, чтобы все исправить, но она умерла, ненавидя его и страшась его. Зомби его не прощала, и он не укладывал ее на покой. Ее разум разрушался и тело тоже, и он держал при себе вроде как в наказание.

— О Боже.

— Ага, — сказала я. Потом подошла к шкафу и достала спортивную сумку. Эдуард в своей сумке носил оружие, я носила принадлежности аниматора. Иногда — снаряжение вампироборца. Пачка спичек, которую дал мне Захария, лежала внизу. Я сунула ее в карман брюк. Эдуард этого не видел. Чтобы он что-то заметил, это что-то должно сесть и гавкнуть. — Дженсен наконец согласился предать ее земле, если это сделаю я. И я не могу сказать «нет». Он среди аниматоров вроде легенды. Что-то вроде истории о привидениях.

— Почему сегодня? Если это ждало семь лет, почему не может подождать еще день?

Я продолжала складывать сумку.

— Он настаивает. Он боится, что у него не хватит духу не передумать. К тому же через пару ночей меня может уже не быть в живых. Никому другому он не доверит.

— Это не твоя проблема. Не ты подняла зомби.

— Нет, но я, прежде всего, аниматор. Вампироборство — это у меня… побочное занятие. Я — аниматор. Это не просто работа.

Он все еще смотрел на меня.

— Я не понял, почему, но я понял, что ты должна.

— Спасибо.

Он улыбнулся: