Запретная одержимость

Из ванной доносится тишина, и я осторожно стучу в дверь, беспокоясь о том, все ли там в порядке с Максом или нет. Я не уверена, насколько сильно его ударили, но выглядело так, будто другой мужчина нанес несколько хороших ударов ему по голове.

— Макс? Ты в порядке?

— Я в порядке. — Его голос на удивление резок. — Не входи.

— Я не буду… но я могла бы помочь подлатать тебя, если тебе это нужно… — Мое сердце снова немного подпрыгивает в груди при мысли о Максе без рубашки… или голым, там.

Повисает пауза, а затем я слышу вздох Макса.

— Мне, наверное, не помешала бы небольшая помощь. Дай мне секунду.

Я слышу шорох и чувствую легкую вспышку разочарования при мысли о том, что он, вероятно, снова надевает рубашку. Это не первое, о чем мне следует беспокоиться прямо сейчас, но это такое близкое, что я впервые могла бы увидеть Макса без рубашки.

— Ты можешь войти, — зовет он, и я открываю дверь, чтобы увидеть его склонившимся над раковиной в расстегнутой рубашке. Я успеваю мельком увидеть его оливковую кожу, рельефные мышцы пресса и темные волосы, растущие на верхней части груди и сужающиеся в дорожку, которая спускается по его прессу и исчезает за поясом его черных брюк, прежде чем я отвожу глаза, не желая, чтобы он заметил, что я разглядываю его, и сказал бы мне чтобы снова уйти. Но мое сердце бешено колотится в груди, тепло разливается по мне и покалывает кожу, когда я украдкой бросаю еще один взгляд… и замечаю кое-что еще.

— Он попал тебе в бок? — Я указываю на то, что выглядит как заживающий рубец на талии Макса, больше похоже на след от хлыста, чем на удар или царапину. Я знала, у меня их было много на бедрах после того, как Алексей избил меня на глазах у Катерины, чтобы заставить ее уступить ему.

Макс вздрагивает, плотнее натягивая рубашку и продевая несколько пуговиц в отверстия.

— Возможно, — говорит он, его голос звучит резче, чем раньше, и он не смотрит мне в глаза, прижимая к носу свежий комок марли, из которого все еще сочится кровь.

Я в замешательстве относительно того, почему он так странно себя ведет по этому поводу, но я не хочу расспрашивать его слишком подробно и заставлять его сказать мне уйти.

— С чем тебе нужна помощь? — Вместо этого я тихо спрашиваю, прислоняясь к стойке.

— Ублюдок сломал мне нос. — Макс гримасничает, глядя в зеркало. — Если ты сможешь придержать марлю, я смогу вернуть его на место.

Я чувствую, что немного бледнею от этой мысли, но храбро киваю.

— Конечно, — выдавливаю я, протягивая руку к кусочку марли, который он прижимает к верхней губе. — Я могу это сделать.

— Ты уверена? — Макс смотрит на меня с намеком на усмешку. — Ты выглядишь так, будто увидела привидение.

— Я в порядке, — упрямо говорю я ему, все еще удерживая марлю на месте. — Просто сделай это уже.

Макс фыркает.

— Говорит та, кому не нужно вправлять нос. — Он морщится, зажимая его между пальцами. — Ладно. Раз, два…

Он рывком возвращает его на место, звук заставляет меня вздрогнуть, поскольку я крепко удерживаю марлю на месте. Макс издает низкий стон боли, хватаясь за стойку, прежде чем потянуться, чтобы оттолкнуть мою руку. Когда его кожа касается моей, я снова чувствую этот толчок, мой пульс немного учащается от прикосновения.

— Спасибо, — выдавил он с кривой улыбкой, вытирая нос. — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Я моргаю, глядя на него.

— Ты спас меня, — тихо говорю я. — И это не в первый раз. Я всегда сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Макс замирает, его рука опускается, когда он вытирает остатки крови из носа и отбрасывает марлю в сторону.

— Я не спасал тебя в России, Саша, — мягко говорит он. — Виктор, Лиам и Левин сделали это. Мы с Найлом только что вызвали подкрепление.

— И все же, тебе даже не нужно было этого делать. — Я качаю головой, глядя на него снизу вверх. — Ты всегда был рядом со мной, по какой-то причине, с того момента, как мы встретились. Ты не должен был, но ты был. И я не знаю почему.

— Я… — Макс колеблется, поворачиваясь ко мне. Он почти касается меня, мы двое так близки, как никогда раньше, комната внезапно кажется очень маленькой. — Я был нужен тебе, — просто говорит он, его голос очень низкий, почти шепот. — Я не смог бы быть в стороне. Даже если бы я знал…

— Знал что? — Слова, как шепот, сердцебиение душит меня. Я так сильно хочу его, боль наполняет мои кости, мою кровь, бьющуюся в моих венах, как второе биение сердца. Его глаза полны внезапной тоскливой грусти, и я знаю, я знаю с уверенностью, которой у меня никогда раньше не было, что он нуждается во мне так же сильно, как и я в нем.

— Что это заставит меня захотеть чего-то, чего я никогда не смогу иметь. — Его слова тихие и полные боли, и они пробирают до костей.

Я вижу шанс и впервые им пользуюсь, даже если это пугает меня.