Запретная одержимость

Мы начинаем идти в дружеском молчании, и меня поражает тот факт, что даже когда между нами все должно быть на грани, мы все равно чувствуем себя комфортно вместе. Мне с ним хорошо, и я не могу не думать, что он, должно быть, тоже это чувствует. Если нет, то почему он продолжает приходить, чтобы найти меня? Не то чтобы у него были какие-то обязательства заботиться обо мне или защищать меня. Даже наша дружба не означает, что он должен обеспечивать мою безопасность так, как, кажется, всегда.

Я так погружена в свои мысли, что не замечаю движения в переулке, пока не становится слишком поздно. Макс отворачивается, отпирая свою машину прямо перед нами, когда чья-то рука внезапно обхватывает мою руку, пальцы впиваются в мою плоть.

У меня есть только одна секунда, чтобы выкрикнуть его имя, прежде чем меня потащат назад, в темноту переулка.

— Макс!

12

САША

Я слышу приближающиеся шаги, когда меня тащат в конец переулка. Все, что я чувствую, это запах мусора, грязной воды и мочи, и я закрываю глаза в отчаянной молитве, пока мой похититель пытается увести меня, прежде чем Макс сможет нас догнать.

Это не то место, где я хочу умереть…

— Убери от нее свои грязные гребаные руки! — Голос Макса звучит очень близко, и мое сердце замирает в груди от звучащей в нем грубой ярости, чего я никогда раньше от него не слышала. — Не трогай ее, черт возьми…

Я чувствую, как меня отбрасывает в сторону, когда кто-то хватает нападавшего на меня, вероятно, Макс, но сначала я не успеваю хорошенько разглядеть, так как натыкаюсь на стену переулка, нога скользит по мокрому мусору и чуть не сбивает меня с ног. Я хватаюсь за стену, желудок скручивает от ощущения сырости, но когда я поднимаю глаза и пытаюсь дышать сквозь бешено колотящееся сердце, я вижу то, чего никогда раньше не видела.

Макса… в драке.

Он выглядит таким злобным, каким я его никогда не видела, его челюсти сжаты, а губы скривились, когда он замахивается на мужчину, который схватил меня. Другой мужчина пригибается, нанося удар Максу в живот, но Макс бросается вперед, захватывает другого мужчину в захват за голову и яростно сцепляется с ним. Я смотрю на двух дерущихся мужчин, не в силах полностью примирить то, что я вижу на мгновение.

Это та сторона Макса, которую я никогда раньше не видела. Меня не было там, когда он помогал Виктору и другим расправиться с Алексеем, но я слышала, что он был там, что он тоже принимал участие в насилии, прежде чем он поднялся, чтобы забрать меня и девочек из спальни, где мы прятались. Что на его руках тоже была кровь Алексея. Я не была уверена, что смогу в это поверить, что мягкий, добрый бывший священник, которого я знала, был способен на такое насилие. Но я вижу это сейчас. На его лице злоба, в глазах ярость, когда он швыряет другого мужчину в стену напротив меня, принимая удары, которые наносит другой мужчина, и тут же отбрасывая их назад… это должно меня ужаснуть. Это доказательство, которое я никогда раньше не видела так ясно, что Макс способен на те же кровавые поступки, что Виктор и другие мужчины в его мире, но это меня не пугает. Во всяком случае, это заставляет меня хотеть его больше, чем когда-либо.

Он защищает меня. Защищает меня. Видя дикую ярость на его лице при мысли о том, что кто-то может поднять на меня руку, прибегая к насилию, что-то пробуждает во мне, первобытную потребность вознаградить за эту преданность, превратить адреналин, бурлящий в нас обоих, во что-то другое. Я хочу Макса. Я никогда не осознавала это так ясно, как в этот момент. И нет никого, кто мог бы сравниться с ним.

Мужчина наносит Максу еще один удар в челюсть, но Макс хватает его за рубашку и швыряет в стену с такой силой, что голова мужчины отскакивает от нее. Он надвигается на него, прежде чем тот успевает опомниться, в его глазах убийство. Я в зачарованном ужасе наблюдаю, как он снова ударяет мужчину головой о стену, кровь заливает кирпич, когда Макс поворачивается ко мне.

Его губа и нос кровоточат, и я смотрю на мужчину, привалившегося к стене, когда Макс тянется ко мне.

— Он…

— Он не умер, — быстро говорит Макс. — Просто вырубился. Но пошли. Нам нужно уходить, пока не пришел кто-нибудь еще.

Я молча киваю, следуя за ним, когда он выводит меня из переулка к своей машине, торопливо проверяя сиденья и днище, прежде чем открыть для меня пассажирскую дверь. Я забираюсь внутрь, чувствуя, как меня начинает охватывать шок, когда Макс заводит машину и быстро отъезжает от бордюра.

Как только мы выезжаем на шоссе, он бросает на меня взгляд.

— Ты ранена? — Спрашивает он, и я смотрю на него, с моих губ срывается почти истерический смешок, что заставляет его посмотреть на меня с едва скрываемым беспокойством.

— Прости, — выдавливаю я, прикрывая рот рукой. — В основном я в порядке. Немного побаливает рука, я думаю. Но у тебя из носа идет кровь, и ты спрашиваешь меня…