Запрет на студентку

Задрав голову, Люба смотрит на меня снизу вверх, а я борюсь с желанием

обнять ладонями ее лицо и сожрать ее губы пару раз. Искры в ее глазах

говорят мне о том, что правила этой игры ей очень по вкусу.

— М-м-м… — ведет она тонкими плечами, на которых хочу оставить

поцелуй. — Да… как этой штукой пользоваться? — взмахнув рукой, указывает на железяку.

— На нее нужно лечь, — позволяю глазам демонстративно скатиться в

вырез ее топа.

Именно так поступил бы любой подкативший к ней придурок.

Белые округлые полушария в этом вырезе действуют на меня ожидаемо.

Не знаю, как долго смогу размазывать эту игру, терпения у меня нихрена

нет. По ее коже бегут мурашки, и я отчетливо вижу, как проступают под

тонкой тканью горошины ее сосков, а когда смотрю в ее лицо — провожаю

глазами кончик ее языка, облизнувшего губы. Посмотрев на мои, Люба

лепечет:

— На спину?

— На живот, — положив на бедра руки, смотрю на нее исподлобья.

Бросив взгляд на зал за моей спиной, подходит к тренажеру, и

укладывается на него, растянувшись на узкой скамейке.

— Выше… — провожу пальцами по внутренней поверхности ее бедра.

Скольжу по розовому эластану и останавливаюсь только тогда, когда

добираюсь до самого конца.

Узкие стройные бедра вздрагивают, а моя студентка издает неразборчивый

всхлип, и на всю эту реакцию мое тело откликается аналогичным выбросом

тестостерона, потому что не сомневаюсь в том, что в ее теле только что

произошли все нужные для меня выбросы. Те, которые, твою мать, обеспечивают лучшее скольжение.

С шумом втянув в себя воздух, захватываю ее лодыжку и укладываю под

кожаный валик. Сначала на одной ноге, потом на второй.

— Работай, — велю, проведя пальцами по вздернутой вверх попе, а потом

по голой коже ее спины.

С тихим стоном сгибает колени, начиная поднимать груз.

Быстро осмотрев зал, нахожу глазами брусья, интересуясь:

— Сменим локацию?

— Да, — выгибается в спине, отталкиваясь от скамейки.

Округлая попа взмывает вверх, приканчивая мое терпение.

— Пошли, — подхватываю ее локоть, таща к брусьям.

Разместив Любу между поручнями, кладу на них ее руки. Свои кладу на

тонкую талию, вжимая ее мягкое место в свой пах и прикладываясь носом к

волшебной кнопке у нее за ухом.

От контакта ниже пояса на спине проступает пот.

— У меня… — шепчет, пошатнувшись. — Вообще-то парень есть…

— Правда? — черчу на нежной коже языком кружок.

— Да… знаете, что он с этой вашей штукой сделает? — роняет голову на

грудь, имея в виду ту штуку, которая упирается в ее прелести.

— Он у тебя буйный? — прижимаюсь губами к ее уху.

— Он нормальный.

— Скучный?

— Нет, он…

Опустив голову, прижимаюсь носом к ее шее, делая жадный вдох.

— Какой?

— Умный…

— Умный и нормальный? — повторяю сухо.

Отбросив голову на мое плечо, Люба смеется, и я сжимаю в руках ее

гибкое, чертовски горячее тело, наплевав даже на то, что в этом зале

можно встретить долбаную половину моих знакомых.

— Это ни хрена не комплемент, — сообщаю, глядя в горящие голубые

глаза. — Ты сорвала мне тренировку.

— Ох, как мне жаль, — смотрит на мои губы, намагниченно тянется вверх.

— Может я тогда пойду?

Соблазн приложиться к ее губам почти непреодолим, но ещё

непреодолимее соблазн заставить нас обоих немного, твою мать, потерпеть.

— Жду тебя внизу через десять минут, — разжимаю руки, сдергивая с шеи

полотенце и прикрывая им пах.

Глава 44. Романов

Приняв самый быстрый душ в своей жизни, запрыгиваю в джинсы посреди

пустой раздевалки и тру мокрые волосы полотенцем, выхватывая из

шкафчика рубашку, которую надеваю на ходу.

Нестись со всех ног к девушке — в моей жизни это какое-то новое, неизведанное явление, но, поскольку в последние дни я мало думаю в

принципе, сейчас решаю продолжить в том же ключе.

Захватив в гардеробе пальто и надев шапку, забрасываю на плечо сумку, осматривая пустой холл фитнес-центра, и чертыхаюсь, когда вижу, как

Люба вышагивает по крыльцу с той стороны стеклянных дверей. Толкнув их

рукой, выхожу на улицу, где меня приветствует шквальный ледяной ветер.

На ней этот бесконечный серый пуховик, в котором она похожа на гусеницу

и сиреневая шапка толстой вязки, на плече маленькая голубая сумка, похожая на авоську с бантиками. Не имею понятия, где она вообще находит

все эти дурковатые аксессуары, но я уже ничему не удивляюсь.

Увидев меня, несется навстречу.

Подхватываю ее на ходу, сдавив одной рукой талию так, что ее ботинки под

тихий писк повисают в воздухе и, раз уж я “умный и нормальный”, рычу:

— Чего ты тут морозишься?

Вместо ответа обнимает меня за шею, с жадностью присасываясь к моим

губам, пока сбегаю вместе с ней по ступенькам и целую в ответ мягкий и

теплый податливый рот.

— М-м-м… — стонет, когда находит мой язык своим.

Она умеет выбивать меня из колеи.

Это давно забытые ощущения, когда девушка целует тебя так, будто сходит

по тебе с ума. Я и сам недалеко ушел, потому что, дотащив ее до своей

машины, бросаю на землю сумку и прижимаю Любу к пассажирской двери, обнимая ее лицо ладонями и набрасываясь на ее губы, как поехавший. Но

я просто, твою мать, не могу остановиться. Она слишком сладкая.