Запределье (ЛП)

— Договорились. Им понадобится помощь в поисках. Но сначала Сдерживающим надо все организовать. Давай найдем Гуннара, скажем, что возвращаемся в магазин, и он сможет найти нас там, когда наша помощь станет актуальной.

Взгляд Лиама потеплел. Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Ты чудо.

— Помни, что в следующий раз, пришедшая тебе в голову мысль из серии, что ты должен меня защищать — это чепуха. Я владею магией намного дольше тебя.

Когда Лиам фыркнул, я поняла, что все в порядке.

* * *

Мы нашли Гуннара около ворот, он стоял, уперев руки в бока, и щурился, пока смотрел вверх на рабочих, которые работали со сгоревшим трансформатором.

— Успехи есть? — спросил Лиам.

— Черт его знает. — Он опустил взгляд на нас. — Вы уходите?

— Возвращаемся в магазин, — ответила я. — Нам нужен отдых.

— Будьте осторожны, — сказал Гуннар, сжимая мою руку. — Поиски Благих продолжаются, но город очень большой, и удачная их поимка сравни чуду. Я свяжусь с вами, как только поговорю с Комендантом.

— Ты тоже будь осторожен, — произнесла я и поцеловала его во влажную от жары щеку.

«Вероятно, все они мучаются от жары в своей черной форме. Думаю, тот, кто придумал этот дизайн, никогда не был в Новом Орлеане летом».

Мы вышли с Острова Дьявола и Мариньи, и по мере отдаления город сразу становился все тише и тише. В городе осталось не так уж много людей, а во Французском Квартале их осталось еще меньше. Мы никого не встретили на пути, когда подходили к Джэксон-Сквер, небольшому парку с газоном, пальмами и заросшими кустарниками, а также статуе Эндрю Джэксона, которая стойко пережила войну. Я остановилась, понаблюдала за качающимся деревом и почувствовала себя спокойнее.

— Я хочу сбросить магию здесь.

Лиам посмотрел на меня, очень сильно стараясь не спорить со мной. Но все равно огляделся.

— Благие все еще могут быть близко.

— Ты знаешь, что это не так. Они наверняка захотят покинуть Квартал, чтобы очутиться подальше от Сдерживающих и перегруппироваться.

Он вздохнул и кивнул.

— Ты права.

— Люблю оказываться правой. Кроме того, даже если что-то случится, штаб Сдерживающих находится буквально под боком. — Я указал на Кабильдо, на другой стороне площади.

Лиам выдохнул, и я поняла, что он старается расслабиться и успокоиться.

— Будь осторожна.

— Всегда. — Я встала на цыпочки и подарила ему легкий поцелуй. — Найди мне что-нибудь из еды в магазине. Она мне понадобится.

И я оставила его стоять на каменных плитах, где экстрасенсы и художники когда-то торговали своими услугами, и пошла в парк.

* * *

В этот раз он уступил, но я знала, что он все еще боролся с собой, все еще не преодолел свои воображаемые недостатки.

Сейчас мне было не до этого беспокойства. Не тогда, когда, проходя через кованные ворота, я почувствовала, как мои руки дрожат, а ноги едва меня держат. «Я побеспокоюсь о нем, когда возьму себя под контроль».

Я схватилась за забор, чтобы успокоиться, и отдернула руку, обжёгшись раскаленным на солнце темным железом. Кажется, мой мозг работал не лучше тела.

«Это то состояние, что испытывают Восприимчивые, становясь Духами? Тело цепенеет, за ним следует разум, пока не остается ничего, кроме базовых инстинктов и поглощающей жажды магии? Пока не отключается логика, заменяясь только этими потребностями?»

Я подошла к изогнутому дубу и опустилась на колени, сделав это не совсем подконтрольно или элегантно. И там, на коленях в тени, я закрыла глаза и сжала пучки травы, пока не почувствовала себя центром.

Я сделала несколько вдохов и размяла плечи, пока напряжение не ослабло. Я делала это уже десятки раз, но легче от этого процедура не становилась. Это все еще было подобно маленькой войне — битва между человеком и силой, которая не хотела, чтобы ее контролировали. Ее было больше, чем должно было быть, и ее нужно было извлечь осторожно, но твердо, словно выдохнуть магию из себя. И поэтому, чтобы магия снова не пробрался внутрь, ее нужно было привязать к чему-то еще.

Но я не принесла с собой ничего, куда можно было бы сбросить магию. Я нащупала вещи в своих карманах — ключи от магазина, карманный нож — но они не были большими или достаточно прочными. Я оглянулась вокруг, и мой взгляд остановился на Эндрю Джэксоне, его статуя все еще гордо стояла посреди парка. Он был верхом на лошади, и вместе с лошадью располагался на большом постаменте, провозглашавшем необходимость сохранения Союза.

Джэксон, возможно, был скотиной, но его слова все цитировали.

Камень и металл были достаточно крепкими. И если я вдруг их уничтожу, обвиню в этом Благих.