Заповедь

Ливень, призвав на подмогу ветер, делал одну попытку за другой достать Гагаевых, обдавал их холодными струями. Горцы тесно столпились на маленьком пятачке, а мимо них мчались ручьи мутной дождевой воды, и тропинка превратилась в настоящую бурную реку, которую с каждой секундой все щедрее наполняла вода, сбегавшая с горы. Кто из них первым бросил взгляд на свое поле, которое они упорно насыщали землей, им не вспомнить. Но этот пронзительный, наполненный болью взгляд заставил всех остальных посмотреть наверх. Будто не стало ливня. Точно он не хлестал по их лицам. Замерли братья в трауре. Замер отец их... Террасы из камней сдвинулись под напором воды, покатый склон не был в состоянии удержать рыхлую почву, и она, отторгаясь от него, точно оседлав потоки ливня, поползла по-над террасами вниз. На их глазах земля, с таким трудом доставленная наверх, убегала радостно, словно дала клятву как можно быстрее возвратиться на свое излюбленное место на берегу речки. Размываемая свирепым натиском воды, она разбегалась прежде, чем рвануться через террасы...

Едва сдерживая крик, Шамиль оглянулся на отца и увидел в его глазах слезы! Никогда сыновья не подозревали, что у их отца могут показаться слезы...

— Не успели, — прошептал Дзамболат. — Не успели посеять траву... Еще бы неделю-другую, и трава укрепила бы землю... — он отвернулся, пряча лицо.

Тогда-то и мелькнуло тело Шамиля, бросившегося к участку. Его чувяки шлепали по лужам, скользили, но он бежал, сняв с головы корзину, он выставил ее, точно щит, которым можно поймать ускользавшую от них мечту...

— Куда ты?! — рассвирепел отец.

Но Шамиль не слышал его... Ему было наплевать на ливень, окутывавший его с головы до ног, ведь он бежал спасать их землю, их надежду!

— Шамиль! Назад! Куда ты?! — кричали братья ему вслед.

А паренек, упав на колени, пытался корзиной удержать землю. Она наполнилась густой жижей, рванулась из его рук, побежала по склону, ударившись о выступ скалы, подпрыгнула, перевернулась и полетела, кувыркаясь в воздухе, прямиком в реку. Шамиль в отчаянии распластался на плато, повернулся спиной к земле, телом своим соорудил преграду, стремясь любой ценой остановить ее бег. Мокрые грязные волосы упали ему на глаза, он нервно смеялся, царапая руками и ногами ускользавшую почву... Мурат передал свою корзину Касполату, а сам побежал к Шамилю. Но он не успел...

Дзамболат, братья видели, как вдруг земля потащила Шамиля на себе. Он и тут не вскочил, не бросился в сторону. Он все еще верил, что сумеет выстоять, удержать ее. Бедный малыш! Он всегда, подобно младшим в семье, верил, что наступит день, когда он всем докажет в деле, какой он джигит! И ему казалось, что это тот самый миг, когда требуется его подвиг. Раздираемый болью за многодневный напрасный труд, за страдания отца и братьев, Шамиль не мог поверить в такую несправедливость судьбы и бросил вызов злу, самому Богу. Парень упорно цеплялся ногами и руками, спиной и головой за землю. А она ползла под ним, и с каждым мгновением все быстрее. Она повернула его головой вниз. И так двигала к краю обрыва... Братья отгоняли мысль о самом страшном, они еще верили, что все обойдется... И даже тогда, когда голова мальчика ткнулась в выступ, тело от толчка перевернулось в воздухе и, распластавшись, полетело в пропасть, они еще надеялись на что-то. Шамиль падал туда, где в мутных водах скрылась его корзина. Лицо его — грязное, со слипшимися волосами, мелькнуло мимо них...

***

... На следующий день после похорон Дзамболат недосчитался за столом двух сыновей: Шамиля и... Мурата.

— Где он? — кивнул отец Темболу на пустой стул рядом с ним.

Тот поежился, но промолчал.

— Он попрощался с Шамилем и сразу после похорон отправился в путь, — сказал Умар. — Я думал, по твоему поручению...

Озабоченный, снедаемый недобрым предчувствием, Дзамболат прошел в свою комнату и убедился, что один из хурджинов исчез. Вспомнив, каким необычно задумчивым был Мурат, он понял, что произошло непредвиденное...

— Кто знает, куда поехал Мурат? — возвратившись за стол, спросил Дзамболат домочадцев. — Не мог же он уехать, не сказав никому ни слова?

Потрясенный гибелью брата-близнеца, с кем он делил чрево матери, с кем вместе учился ходить, кого всегда и всюду видел рядом с собой, Урузмаг еле оторвал глаза от стола, тихо произнес:

— Мне он говорил... Сказал, что у нас так ничего не получится. Что и дед наш, и прадед тоже всю жизнь молились на землю, ласкали ее, мяли, кормили удобрениями, — а как были бедняками, так и нам завещали... Мурат хочет попытать счастья... Поэтому он ушел...

— Но куда? — изумился Дзамболат.

Урузмаг несмело посмотрел в глаза отцу, прошептал:

— В город...

Урузмаг передал отцу не все слова, сказанные ему Муратом. Умолчал он, что брат настойчиво просил его наведываться к Зареме чуть ли не каждый день и помогать ей и едой, и дровами... И Урузмаг поклялся Мурату, что с Заремой ничего не случится...

Два события пошатнули веру Дзамболата в справедливость жизни, и он почувствовал, как убегает от него надежда, как шатается земля...