Заповедь Варяга

— А ведь мы с вами уже встречались. Помните? Тогда вы представились мне Модестом Петровичем Григорьевым, майором ФСБ. После этого я запросил по картотеке вашу фамилию, но такой в ней не оказалось. Служит там один Модест, но отчество у него другое, да, собственно, и фамилия тоже.

Ангел мгновенно вспомнил.

— Пришел меня арестовывать? — прямо спросил вор.

Серов прошел в глубину комнаты и осмотрелся:

— Небогато живете, небогато… Квартира у Невского проспекта не в пример посерьезнее была. Я пришел к вам, скажем так, частным образом.

Ангел нахмурился. Внимательный взгляд опера, казалось, подмечал малейшие нюансы его мимики.

— Где хочу, там и живу, начальник, — бесцветным голосом отреагировал Ангел.

— Вы слышали о том, что несколько дней назад в городе взорвали трех банкиров? — спросил Серов. Ангел скривился:

— Ты мне особо драматизм не лепи, начальник, тут и глухой услышит.

Об этом только и базарят. Что хотел сказать? — огрызнулся Ангел.

— Вы случайно не были с ними знакомы? — не обращая внимания на тон собеседника, продолжал задавать вопросы следователь.

— Что-то я тебя не понимаю, начальник, — возмутился Ангел, — ты мне что, мокруху, что ли, шьешь? Я — вор, к чему мне это?

Серов улыбнулся:

— Законнику это действительно ни к чему. Поставлю тогда вопрос по-другому: нам известно, что с покойным Владленом Викторовичем Тарасовым у вас были кое-какие, скажем так, совместные проекты. Вы не могли бы предположить, кому была выгодна его смерть? Ведь вы же заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу?

Ангел задумался, потом, не без колебаний, ответил:

— Скажу тебе, начальник, западло мне с легавыми базар тереть. Но здесь, ты прав, особый случай. Владлен был пацан что надо. Мне его не хватает.

Не чета всем этим коммерсантам, которых и людьми-то назвать нельзя. Дерьмо одно! Скрысятничать, кинуть, подставить для них обычное дело, это как пописать сходить! А потом народ удивляется, почему это их вдруг отстреливают. А с Владленом все путем было. Он с нами работал, потому что был уверен — мы пургу мести не будем. И врагов у него должно было быть немного, разве только какие-нибудь беспредельщики или отмороженные. Парень он был с характером, мог отпор дать. Есть у меня кое-какие наметки, но точно сказать не могу. Сам должен сначала во всем разобраться.

— А может быть, все-таки поделишься? — не отставал следователь.

— Вперед рогом прешь, начальник, только меня на такие приемчики не купишь. Я твоего любопытства не удовлетворю! — огрызнулся Ангел.

— Ну ладно. Пойду. Вижу, что разговор у нас пока не получается.

Пистолетик-то у пояса не сильно жмет? А то, знаешь ли, живот проткнуть можно. А потом ведь… торчит! Ты его припрятал бы куда подальше, — посоветовал напоследок Серов и, распахнув дверь, вышел за порог.

***

Резван вел себя в присутствии Ефимовича как хозяин. Он вольготно распластался в кожаном кресле и без конца стряхивал пепел на дорогой ковер.

Станислав Казимирович с улыбкой наблюдал за наигранными чудачествами Резвана, про себя отмечая, что какой-нибудь год назад тот с трепетом перешагивал дом казначея и взирал на предложенную ему чашку кофе как на пожалованную золотую цепь. Времена изменились, и в худшую сторону. Ефимовичу было известно, что Резван разослал малявы во все концы. В них он требовал немедленного судилища над казначеем. На его малявы отозвалось около сорока воров, среди которых оказалось немало сторонников Резвана. Во всей этой склоке Резван имел собственный интерес — метил в казначеи и, не стесняясь, щедро раздавал заманчивые обещания.

— Ты мне так и не ответил на один маленький вопрос: так где же мои деньги, уважаемый? — Резван в который раз сбросил сигаретный пепел на ковер. — Насколько я знаю, до меня к тебе приходили Джамал и Кайзер. Они тоже требовали свои деньги.

Ефимович оставался невозмутим. Если чему и учит старость, так это спокойствию.

— Может, они тебе и не говорили, но у меня с ними было заключено определенное соглашение.

— Какое же, позволь узнать.

Ефимович сделал значительную паузу, как бы давая понять, а стоит ли отвечать вообще, а потом нехотя произнес:

— Они согласились подождать.

Резван глубоко затянулся, подержал с полминуты дым в легких, а потом выпустил изо рта тугую струю, которая прошла вблизи от лица старого вора.

— Они очень великодушные люди, я это знаю. Возможно, они и согласны подождать, но у меня на это просто нет времени. — Он опять поднес сигарету к губам.

— А ты можешь уважить мою личную просьбу: потерпи хотя бы неделю.

В данный момент деньги невозможно изъять из дела. Они крутятся! Если я все-таки пойду на это, то в таком случае под угрозой окажутся десятки важных договоренностей, — попытался разрядить обстановку казначей.

Резван оставался непреклонен:

— Это не деловой разговор, а пустой базар! Ты ведь дал свое слово, а за него, как известно, нужно отвечать. И потом, я совсем не обязан решать твои проблемы за счет собственных хрустов. Я хочу получить деньги не по частям, а целиком, в ближайшие сорок восемь часов! Я все сказал. — Резван поднялся и загасил окурок о полированную поверхность стола.