Заполье

Дочь, да. Всё сошлось сейчас на этом, на ней, вокруг неё собралось как в предупреждение какое, в наказанье ли — за то, что упустил семейное своё, за текучкой полуавральной газетной проглядел вовсе не пустяшные несуразицы и опасности в нём, супружестве незадавшемся, оплошности, какие всё накапливались, наслаивались одна на другую мелочами или случайностями вроде бы несущественными… Из количества в качество, как учили. И дело, похоже, так зашло далеко, что уж никаким жестом угрожающим, вроде ухода вот этого на день-другой, его не поправить, не испугать, дури отношений не укротить — обоюдной. Обратка ему вышла, как уголовнички говорят-ботают, отместка — помнит же она твоё: ах, ты к маме? вещи помочь собрать?.. Теперь козырь у неё на руках, пошлый бабий: любит если ребёнка — никуда не денется, умник!.. Помнил, как враждебно ворчала мать на такую ж только что родившую дурёху-молодайку из дальней, с отцовской стороны, родни: «Нынешние… Высрет одного-единого — и, думает, весь свет у ней в долгу. А ребятёнку сиськи лишний раз не даст…». Мать троих рожала, двоих вырастила, а в шестидесятых и роды по всему Заполью принимала, ей ли не знать. И козыряют с обеих рук в упоеньи мало сказать — опрометчивом, жалость к своему забыв, спроста себя хотя бы не спросив: а что дальше-то?..

Если бы не дочь. Вот о чём он не решается думать даже, обходя томительное это, тоску свою угадывая в себе и во времени недальнем — нет, зная уже. Боясь спросить её, тоску, а много ль бывать доведётся ему с дочкою здесь, гулять, говорить о важном, таким ведь важным всё для неё будет вокруг, для узнаванья нужным, для называнья, о пустяках дети наши не спрашивают, это мы чаще пустяшным отвечаем, отделываемся… И вопрос, к этому лишь прилагательный: надолго ещё хватит их, соузников, и на что?

Доносило откуда-то музыку — из центра, да, и явно оркестровую, бравурную, натужно бухал барабан… день пива объявлен в городе, день мути в головах, будто в будни её не хватает. Вот, может, почему здесь пустынно так, тихо сегодня, даже собачников не видно с их, по Яремнику, эрзац-любовью на поводках; старушка лишь бредёт одна, не без усилья голову подымая иногда, взглядывая к еле слышно ропщущим под ветром вершинам — поминая молоденькой себя здесь, крепконогой, не всякий угнаться мог?

За чем уж точно не угнаться, так это за временем; и как ни проста невольная эта мысль, но именно здесь она уместна и не банальна.

Время разрешит — ходом своим и логикой неуследимой, непредсказуемой? Нет, на самотёк надеяться, рассчитывать никак уж не приходится, даже если сам пока не знаешь, как распутать бабью эту куделю

накрученную, за какую нитку ни потяни — всё не то…

Не дублёнку же ту, в самом деле, и прочие тряпко-вещи было считать причиной разлада вообще, хотя нынешнее весеннее обострение началось как раз с неё. Любительница нарядится — ну, а каковые из них не таковые-то? — Лариса малость приопустилась за этот год, поняв и приняв халатность излишне, может, буквально, перед кем ей было блистать; но и раньше-то, загоревшись какой-нибудь новой идеей туалета своего и выговорив на него из тощего семейного бюджетика, она как-то скоро проматывала деньги на всякую привходящую и попутную пустяковину и с тем остывала — до следующего проекта «постройки» ансамбля сверхмодного и сногсшибательного, обсуждая и что-то там вычерчивая даже с Мисючкой на миллиметровке, за прикладом по магазинам бегая…

Уже и с торговкой, оказывается, договорившись, на срочно созванном по сему случаю семейном совете она горячо и бессвязно жаловалась на свою ещё новую, можно сказать, цигейковую шубку, вполне приличную, ссылаясь на приодетых подруг, на давно ускакавшую вперёд моду и, наконец, на весеннюю дешевизну, — пока не потребовали, в который раз, назвать цену. Она без всякой запинки и с усмешкой пренебрежительной назвала, и даже тёща, на одежде и косметике никогда по возможности не экономившая, поджала губы. Забытая в кроватке, четвёртая участница совета занималась под сурдинку настрого запрещённым — сосала пальчик — и в развернувшееся сходу действо драматическое никак не вникала, хотя ссылка-то и на неё была тоже: выйти прогуляться с коляской уже не в чем, март на дворе… не в шубе же!