Заплыв против течения

– Да-да, конечно, я знаю – расплылся в ехидной улыбке Колесников, – сержант у вас из отпуска опоздал из-за того, что летом самолёты не летают, а механика инвалидом Вы сделали по причине плохой видимости в 10 утра. Вы бы со своим командиром того обормота, который его задавил, ещё медалью наградили «За усердие и старание в поиске солярки для печки командира полка». Я Вам вот что скажу, майор: мне из Вас сделать козла отпущения – в принципе раз плюнуть. В дивизии нет человека, которого я не мог бы сломать с самыми тяжёлыми последствиями для него. Но Вы для меня пока слишком мелкая рыбёшка. Будете упираться, Вас съедят другие. Да, кстати, в следующем году мы заканчиваем строительство дома для дивизии. Кажется, Вы стоите первым в списке на трёхкомнатную квартиру?

Я промолчал.

– Ладно, пока идите и подумайте над тем, что я сказал. Адъютант! – в дверях показался прапорщик. – Подготовьте мне машину на выезд. Весь день сегодня насмарку пошёл. Может, хоть вечер пройдёт нормально.

II

Здесь следует ещё освежить кое-что из событий в СССР в 1989 году. Прошедший I съезд Народных Депутатов приковал к телеэкранам всю страну. Избранный от Северо-Западного округа (в том числе Калининграда) депутат Оболенский выдвинул себя на выборах альтернативой Горбачёву. Казавшаяся монолитом власть партийных бонзов дала трещину. В армии, как и в стране, начинались брожения. Обстановка становилась, мягко говоря, неспокойная. Про плановые мобилизационные учения с привлечением людей из литовских военкоматов речь уже не шла. Калининградская область постепенно становилась анклавом.

Когда я рассказал в части офицерам о решении, которое сообщил мне Колесников, я услышал много различных мнений о нём и об армии вообще. Если оставить за кадром мат и непристойные выражения, то будем считать, что собеседники мои почти ничего толком не сказали. Впрочем, предложение выйти на высшее руководство страны и довести о факте сокрытия преступления всё-таки прозвучало.

На следующий день после обеда замполит Вилков нашёл меня и помахал перед моими глазами каким-то листочком, написанным от руки.

– Вот, – удовлетворённо сказал он, – никакого дела нет. Всё произошедшее – обоюдная драка, оба виноваты и будут наказаны.

– А кто провёл такое расследование? – прикинулся непонимающим я.

– Как кто провёл? Я и провёл. Комдив ознакомился и утвердил. Вот и корректировки кое-какие внесены его рукой. Можешь взглянуть. Кстати, в следующем году полку должны выделить три 3-комнатных квартиры. А у нас реально претендуют на них четверо. Как думаешь, кого кинут?

– Замполита, естественно, – съязвил я, рассматривая бумагу, написанную Вилковым, – за грамматические ошибки. Кто ещё мог написать слово «ПрецеНдент»? И, кстати, почему комдив ошибку не исправил?

– Очень смешно, – сделал строгое лицо замполит. – Кстати, на следующей неделе я проверяю конспекты лекций по политзанятиям. Будь готов представить все темы.

– Всегда готов! – сделав пионерский салют и включив в композицию поворота кругом подскок и двойной голубец, я отправился к себе. Вслед доносилось что-то непристойно-нелицеприятное, слышное в деталях только самому замполиту.

III

Бумага, показанная замполитом, подействовала на меня возбуждающе и привела к тому, что на полпути я спонтанно изменил решение и отправился в машинописное бюро, где чинно восседала девушка Оля, красавица из Сибири. Она была наполовину китаянкой, достаточно высокого роста. Когда она была на каблуках, я со своими 180 сантиметрами смотрел на неё снизу вверх. В машбюро воинской части её устроила тётя. До этого Оля работала где-то в Сибири на буровой вышке поваром, а когда ей исполнилось 25 лет, приехала в Калининград в поисках приличного мужа. Оля дружила с Верой, библиотекарем части, восьмым, но не последним ребёнком в семье. Кажется, всего в их семье было 13 детей. Вера недавно вышла замуж за парня, который имел звание старшего лейтенанта милиции и служил в Туркмении. Вера собиралась перебраться к нему, но не знала, как оставить родителей и многочисленных братьев и сестёр. К тому же она была дружна с Олей и хотела ей помочь выйти замуж. Но Оля была разборчива в людях, когда речь шла о её потенциальном избраннике. Братья Веры Оле не нравились, ей хотелось большой и чистой любви, при этом её будущий муж должен был непременно хорошо зарабатывать и иметь квартиру. Но таких мужчин Оле почему-то не попадалось. Думая об этом, Оля вздыхала и поглядывала на часы. До конца рабочего дня оставалось 50 минут. И тут Олин покой был нарушен мною.

– Привет, красавица, скучаем? И что тут у нас, больная? Ого! Шея, как всегда, затекла. Необходим массаж…

Мои руки потянулись к Олиной шее.

– Не надо, – притворно отстранилась Оля, – я женатым мужчинам себе массаж делать не разрешаю.

– А в нерабочее время? – спросил я, переводя усилия кистей рук от шеи на плечи.

– В нерабочее тем более, – млеющим голосом проговорила Оля, – хотя у меня сегодня на самом деле шея затекла, поэтому я делаю исключение. Но только сегодня!