Записки успешного манагера

Друзья мои, вчера вечером я был у своего друга Паши, хорошо известного вам как пользователь Юпитер. Откушали мы с другом Пашей водочки, закусили селедочкой и завели неспешную беседу. Через два часа селедка закончилась, а водки было еще пол-ящика, и тогда Паша достал из холодильника какие-то круглые белые штуки, размером с мандарины и необычайно вкусные. Я съел пять штук, и мне очень понравилось. Сегодня хочу побаловать жену этим блюдом, а друг Паша не помнит, что мы ели, поскольку был очень пьян. Паша, если ты врешь, то тебе должно быть стыдно. Друзья мои, штуки эти на вкус достаточно острые, хрустят на зубах, если макать их в соль или в горчицу — то вообще пальчики оближешь. Может, кто-то готовил что-нибудь подобное? Заранее благодарен.

Вагайский предположил, что Паралитик ел яйца, фаршированные грибами.

Нет, грибами там не пахло, — ответил Паралитик.

Может, вы редьку ели? — предположила Арина Дробер.

Нет.

А может, вы по пьяному делу стали есть яйца со скорлупой? — спросил Кухар.

Не смешно, — ответил Паралитик. — Не ел я яйца, они жидкие, а эти штуки были крепкие.

Я знаю, что это было, — сказал новый пользователь Вилка. — Это национальное малазийское блюдо — яйца дикого буйвола. При правильном приготовлении они хрустят на зубах.

Нет, буйволы у нас не водятся, — заметил Паралитик.

Больше никто ничего не написал. Да уж, загадка не из легких, даже самой стало интересно. Подумаю до вечера, может, что и вспомню, а нет — так кто-нибудь из уважаемых кулинаров обязательно вспомнит, а я почитаю.

Примчался коммерческий директор Пробин, вскочил в офис как ужаленный, добежал до дивана, быстро снял туфли и носки и стал драть свои пятки, как будто его клопы всю ночь кусали.

— Что с тобой? — удивилась я.

— Ай-ай-ай-ай-ай, горит, мать его так, горит и чешется! — заорал Пробин, схватил кусок мыла и босиком побежал в туалет.

Вернулся минут через двадцать. Ноги красные, как клешни вареного рака.

— Что случилось? — спросила я.

— Что-что, черт меня дернул кремом вашим с утра намазаться, тем, который «Аббасом» зовется. Ноги теперь горят, а у меня через час важная встреча. Куда я пойду с такой чесоткой! — сказал он, почесывая пятку.

— А я своим еще не пользовалась. — Я быстренько позвонила маме, предупредить, чтобы она не прикасалась к крему.

— Поздно уже, — сказала мама, — папа сидит в ванной и держит руки под струей холодной воды.

Стала вызванивать Мимозину.

— Меня сегодня не будет. Вся шкура на лице облезает, и у Лешки моего тоже. Он «Джихадом» намазался на ночь. Завтра позвоню этому чертову Аббасу и такой джихад ему устрою, что мало не покажется.

Слава богу, что Ромашкина забыла свой крем на работе. Я вырвала тюбик из рук Урсулы, которая уже открыла его и стала принюхиваться, и сказала, что от этого крема облезает кожа.

— Да, но тогда я не смогу придумать, как должна выглядеть этикетка. Я должна его и понюхать и попробовать. Это необходимо, иначе я не смогу ощутить духа продукта, — возмутилась Урсула, пытаясь вырвать крем из моих рук.

— А если бы тебе надо было придумать логотип для строительной компании, ты бы залезла на крышу здания и бросилась вниз? — поинтересовалась я.

— Нет, но я бы посидела на краю, посмотрела вниз и по сторонам, почувствовала дух и силу здания и сделала, что надо. Вы разве не так работаете? — удивилась она.

— Придет Мишкин, он тебе все расскажет, — сказала я и спрятала злополучный крем в карман.

— О’кей, — пожала плечами Урсула.

Пробин бегает по офису и то и дело летает в туалет. Раздался звонок. Я взяла трубку.

— Пробина пригласите к телефону, — раздался грозный голос.

— А он вышел, что ему передать? — спросила я.

— С вами говорит ваш арендодатель. Передайте ему, что раковины в туалете не предназначены для того, чтобы в них мыли ноги. Мне звонят люди и жалуются, что не могут ни руки помыть, ни чашку, ни воды набрать.

— Вы извините, у нас форс-мажор, мы апробировали действие нового крема для ног, а он оказался очень жгучим, — попыталась я оправдать директора.