На следующий день бабка позвонила мне (я с родителями жила в соседнем подъезде) и попросила прийти помочь ей готовить пирожки.
— Но ведь еще со вчерашнего дня остались, — удивилась я.
— То, что осталось, меня не касается, приходи.
Кулинарные способности моей бабки можно воспевать до бесконечности. Больше всего на свете она любила варить супы. Приготовление супа заключалось в следующем: накидать в кастрюлю всего побольше, залить водой и пойти спать, проснуться часика через два и выключить плиту. Иногда бабушка готовила котлеты, которые отказывались есть даже окрестные собаки, а новогодней гатой можно было спокойно забивать гвозди. О том, что рыбу перед жаркой желательно обвалять в муке и яйцах, бабка не догадывалась и вечно пилила деда за то, что он покупает плохую рыбу, которая разваливается на сковороде.
И тем не менее бабушка в семьдесят лет впервые решила напечь пирожков.
Пока мы месили тесто, она приговаривала:
— Чертовы ахпары[3], не умеют пирожки печь, вчера чуть зубы не сломала, разве ж это пирожки? Тесто должно быть нежным, мягким.
Я кивала и месила тесто. Представить, что бабка сломала зубы, было сложно, поскольку в семьдесят лет она отличалась голливудской улыбкой.
Бабка не унималась:
— Разве то пирожки? Пирожки должны быть большие, а это пончики какие-то!
Я снова кивнула.
— Нет, ну ты мне скажи, кто так печет пирожки, а? — возмутилась бабка, бросив тесто о стол.
Сказать было нечего, поскольку спорить с ней не счел никто.
Спустя час бабка гордо внесла в комнату поднос с семью пирожками. Их подгоревшие собратья (коих было большинство) были тайно вынесены и выброшены в мусоропровод.
Пирожки были размером с добрый чебурек. За столом сидели мои мама, папа, дед и дядька. Рузанна уехала гостить к родителям. Бабка расплылась в довольной улыбке и выбрала себе пирожок. Второй схватила я, открыла пошире роти… чуть не сломала зубы. Пирожки не шли ни в какое сравнение с гатой и котлетами.
— Да-а-а, — протянул дядя, который взял третий. — Если такой пирожок упадет на голову этажа этак с пятого, то убьет насмерть.
Отец мой был более деликатен и предложил накрыть пирожки полотенцем, чтоб они отошли.
Отходили они час, пока мы хлебали чай без ничего. Но и через час мало что изменилось, на вкус эти шедевры кулинарного искусства были как резина, а внутри еще и сырые. Кроме всего прочего, бабка умудрилась каким-то образом засунуть в один из пирожков дядин старый носок, служивший ей тряпкой для стола.
Гости замолчали.
Бабка гордо подняла голову и произнесла: