Записки уральского краеведа

«В конце семидесятых и начале восьмидесятых годов прошлого века большая дружба связывала две симбирских семьи — Ульяновых и Фармаковских. Глава семьи Ульяновых был директором, а глава семьи Фармаковских — инспектором народных училищ Симбирской губернии. О дружбе этих семей рассказывают архивные документы и воспоминания Фармаковских.

В Государственном историческом архиве в Ленинграде хранится фонд талантливого деятеля народного образования Владимира Игнатьевича Фармаковского — нашего земляка».

Дальше сообщается о многочисленных письмах семей Ульяновых и Фармаковских и др. документах, говорящих о связи обеих семей. Затем:

«Старший сын В. И. Фармаковского, известный советский исследователь, археолог Борис Владимирович (родился он в Вятке) учился одновременно с Владимиром Ильичем в Симбирской гимназии. Они поступили в эту гимназию в одном году, только В. И. Ленин — в первый класс, а Б. В. Фармаковский — в подготовительный.

Не так давно в первом зале Центрального музея В. И. Ленина появился новый экспонат — копия шифрованного письма В. И. Ленина своему товарищу Борису Фармаковскому… Письмо это написано красками на бересте в 1882 году. Письмо тотемами — так назвал его В. И. Ленин. Оно до сих пор не расшифровано…»

Статья заключается словами:

«Многочисленную семью Фармаковских, прогрессивную и талантливую, часто преследовали власти. Так как некоторые из молодых Фармаковских учились в Петербурге и были связаны с подпольными революционными кружками, то в их вятской квартире часто производились обыски и аресты. Все они во главе с матерью-старушкой привлекались к судебной ответственности по делу 193-х и подвергались полицейскому надзору».

Теперь я уж «безбоязненно» показываю историческую памятку, по поводу которой можно интересно рассказать о дружбе Ульяновых и Фармаковских и о скромности ученого Бориса Фармаковского и о кичливости «его императорского высочества». Об этом так красноречиво говорят их автографы.

ПИСАТЕЛИ

„КОРОЛЕНКОВСКИЙ ЖАНДАРМ“ И ЕГО СЫН

В августе 1902 года мой родитель, псаломщик, привез меня в Пермь для поступления в духовную семинарию. Ни родитель, ни я в Перми никогда до этого не бывали. Приехали как в лес, единственно запасшись адресом выходца из нашего родного села, рабочего типографии Пермского губернского земства, Андрея Назаровича Мальцева. Дома, в деревне, у него оставалась мать, которой сын писал, вероятно, не чаще раза в год-два.

Дорогой от кого-то узнали, что в Перми есть подворье Белогорского монастыря, где иногда дают временный приют. И первый день по приезде в Пермь мы провели там. За это время отец отыскал квартиру Назарыча, ютившегося в бедном домишке в Слободке за Сибирской заставой.

Первые четыре года семинарского ученья я жил в общежитии, часто ходил на квартиру к Назарычу, чтобы немного развлечься. Если не заставал его дома, шел к нему на работу — в типографию. Это было большое полиграфическое предприятие вблизи Сибирской заставы по тогдашней Соликамской улице. В типографию меня пропускали свободно: никаких документов, никаких расспросов, кто я, зачем иду, к кому иду… Приходил я туда и наблюдал, как Назарыч накладывал листы чистой бумаги, а машина выбрасывала их испечатанными.