Записки уголовного барда

Павлюченко вскочил с пола и бросился бежать. Мустафа нагнал его в дверях и что есть силы пнул под зад. Сапоги прогрохотали по коридору, хлопнула центральная дверь клуба, и все стихло.

Я вышел к запыхавшемуся Мустафе. Тот кружил по комнате, как тигр в клетке, приговаривая:

— Что ни хохол — вот такая крыса! Этот этап пришел с Украины. Сразу пол-этапа — в СПП, пол-этапа — в заготовщики. Остальные — в пидорасы. И все — читать! Записались в библиотеку, чтоб по зоне друг к другу в гости ходить. Завхозу говорят, что в библиотеку, а сами, бля, чифирят у кого-нибудь в отряде. Назавтра у другого собираются, мутят что-то свое... Мне завхозы жалуются, так, мол, и так, отрядники недовольны. Хозяин на отрядников наезжает. Дюжев наезжает. Те на завхозов наезжают. В общем, говорят, давай, Мустафа, выписывай их как-нибудь.

Замполиту говорить нельзя — ему чем больше в библиотеке народу записано, тем лучше. Значит, воспитательная работа идет. С одной стороны, замполит — мой прямой начальник, с другой — завхозы просят. Короче, вот такая хуйня.

Он сел за стол. Взял ручку и совершенно спокойным тоном, будто собрался писать письмо любимой мамочке, произнес:

— Та-а-к... Павлюченко... Из библиотеки выписался... добровольно. — Аккуратно вывел что-то напротив фамилии и повел ручкой вниз по списку, бормоча под нос: — Павлюченко... Иванов... Зотов... Анисимов... Тищенко... О, бля, Тищенко! Какой отряд?.. Семнадцатый. Сейчас, подожди еще минуточку, Александр, я шныря за этим пошлю. Надо за неделю библиотеку в порядок привести.

— Мустафа, так у тебя вообще ни одного читающего не останется, хе-хе, — рассмеялся я.

— Это было бы идеально. Для меня идеально — это чтоб в списках были, а сюда вообще не ходили. Никакой головной боли. И книги не покоцаны, и время свободно.

Мои первые впечатления о его библиотекарских качествах полностью подтвердились: чтобы люди перестали читать, не надо прекращать выпускать книги. Надо поставить таких, как Мустафа.

— Ну, а мне-то можно?

— Если хохлов в роду нет, хе-хе...

Он набрал в банку воды и вытащил большой полиэтиленовый мешок с чаем.

— Вообще говоря, книги здесь всякие. Вся классика. Поэзии хватает. Замполит говорит, что у него даже дома таких нет. А эти пидоры, — кивнул он на дверь, — берут почитать, а сами то портачки рисуют, то на самокрутки страницы выдирают. Или вообще теряют. А мне перед Филаретовым отчитываться потом. До меня тут был один мудак библиотекарем, назаписывал кого попало. Когда я заступил, триста с лишним человек числилось. Ну, куда на хуй? Я ревизию провел, посчитал, сколько книг на руках, сколько на полках. Потом, когда стали обратно сдавать, аж ужаснулся — не книги, а дранки какие-то. И самые драные, как ты думаешь, кто сдает? Конечно, хохлы!

— А татары есть? Татарам-то должна быть лафа?

— Не-е. Татары молодцы. Татары вообще не читают! Ха-ха!..

Вода в банке вскипела. Он засыпал чай и вытряхнул из мешка на стол шоколадные конфеты.

— Давай чайку попьем лучше. А то сейчас придет этот... как его... Тищенко, испортит все настроение.

— А сколько человек на сегодня осталось? — в заключение все-таки спросил я.

— Хохлов? Человек сорок... Может, пятьдесят. — Он развернул конфету, откусил и добавил: — Надо их всех актировать. В списках для штаба пусть числятся, а так — на хуй нужны. Список я для себя веду. Филаретов если узнает, что у меня в библиотеке всего двадцать человек, — обомлеет. Заставят ходить по отрядам, агитировать, загонять. А так все ништяк. По списку — триста. А приходят двадцать. Милейшее дело.

В дверь постучали.

— Да-а! Кто там? Входи!

— Марат, звал?

На пороге стоял человек в застегнутой на все пуговицы телогрейке. На нагрудной бирке было написано: «Васильев В.».

— Звал. Как фамилия?

— Тищенко.

— А-а-а! Тищенко! — обрадовался Мустафа. — Вот и Тищенко! А я тут думаю, где потерялся? Значит, Тищенко?

— Так точно.

— А почему на бирке — «Васильев»?

— Та шоб по дороге не чекернули... Завхоз выходить с отряду не дает. Не верит, шо до клуба.

— Хохол?

— Так точно.

— В библиотеке записан?

— Так точно.

— В СПП состоишь?

— Так точно.

— Ты что заладил — «так точно... так точно...»? Отвечай: хохол ты или не хохол?!

— Хохол.

— А я так думаю, что ты не хохол... А чистый пидор!

Мустафа вскочил из-за стола, схватил его, как и предыдущего, за грудки и начал бить по бокам, приговаривая на каждый удар: «Так точно!» Тищенко обмяк и повис на кулаке Мустафы.

— Не-е... не пидор... не пидор...

— Повторяй, гидра, быстро за мной: «Все хохлы, которые не сдали книги, — пидарасы... Так точно! Все хохлы, которые покопали книги, — пидарасы!.. Так точно!» Повторяй, козлопетух!

На каждое «так точно!» Мустафа бил его наотмашь пятерней по темени.

Потом загнал в угол, поднес к самому носу кулак и, выкатив глаза, прорычал:

— Ну что, будешь дальше ходить в библиотеку?!

— Нет... не буду... никогда не буду.

— Книгу принес?! Ну-ка, давай сюда.

Тищенко запустил руку под телогрейку и извлек ее из- за пояса.