Записки учителя фехтования. Яков Безухий

«Но, ради Бога, уделите мне хотя бы один только час! Дайте мне поговорить с вами, дайте мне поглядеть на вас! Я так давно вас не видел и так давно с вами не говорил…»

«Ни минуты, ни секунды, ибо сей же миг, слышите, сей же миг вы позволите мне уйти!»

«Неужели ни мое уважение к вам, ни моя любовь, ни мои мольбы…»

«… ничего не значат для меня, господин граф!»

«Ну что же, — сказал он, — послушайте! Я вижу, что вы меня не любите и никогда не полюбите. Ваше письмо дало мне некоторую надежду, но оно меня обмануло; хорошо, я выслушал ваш приговор и подчинюсь ему. Я прошу у вас только дать мне пять минут, и через пять минут, если вы потребуете, чтобы я отпустил вас, вы будете свободны».

«Вы даете слово, что через пять минут я буду свободна?» «Клянусь вам!»

«В таком случае говорите».

«Я богат, Луиза, знатен, у меня есть мать, которая обожает меня, две сестры, которые любят меня; с раннего детства я был окружен слугами, спешившими повиноваться мне, и, при всем том, я затронут той болезнью, которой страдает большинство моих соотечественников: я состарился в двадцать лет, потому что слишком рано стал взрослым. Мне все надоело, я от всего устал. Меня одолела скука.

Болезнь эта — злой гений всей моей жизни. Ни балы, ни грезы, ни празднества, ни удовольствия не смогли убрать ту серую, тусклую пелену, что отделяет меня от окружающего мира. Быть может, война с ее пьянящими опасностями и мучительными тяготами могла бы воздействовать на мой дух, но теперь вся Европа спит глубоким сном, и нет больше Наполеона, чтобы перевернуть все вверх дном.

Устав от всего, я пробовал было путешествовать, но в это время встретил вас; то, что я вначале почувствовал к вам, должен признаться, было всего лишь прихотью; я написал вам, полагая, что достаточно будет письма, чтобы вы уступили моим просьбам. Но, против моего ожидания, вы мне не ответили; я настаивал, так как ваше сопротивление меня задевало; какое-то время я полагал, что мои чувства к вам — это самые обыкновенные призрачные мечтания, но вскоре убедился, что эти мечтания переросли в настоящую, глубокую любовь. Я не пытался победить это чувство, потому что всякая борьба с собою утомляет меня и приводит в уныние. Я написал вам, что уеду, и действительно уехал.

В Москве я встретил старых друзей; они нашли меня мрачным, встревоженным, скучным и оказали моей душе большую честь, чем она того заслуживала. Они вообразили, что она страдает от гнета, тяготеющего над нами всеми; они приняли мои долгие мечтания за размышления об общем благе; они долго вслушивались в мои слова и в мое молчание; затем, когда им показалось, что в основе моей печали таится нечто определенное, они решили, что это не что иное, как любовь к свободе, и предложили мне вступить в заговор против императора».

«Боже мой, — вскричала я в ужасе, — вы, надеюсь, отказались?!»

«Я вам писал: мое решение зависело от этого последнего испытания; если бы вы любили меня, моя жизнь принадлежала бы не мне, а вам, и я не имел бы права распоряжаться ею; если бы вы мне не ответили, это означало бы, что вы не любите меня, и тогда для меня не имело значения, что со мной может случиться. Заговор же становился развлечением. Конечно, если он будет раскрыт, нас ждет эшафот; но, поскольку мысль о самоубийстве не раз посещала меня, я подумал, что не так уж плохо не браться за труд убивать самого себя».

«О Боже мой! Боже мой! Может ли такое быть, что вы говорите сейчас то, о чем тогда думали?»

«Я говорю вам, Луиза, истинную правду, и вот доказательство. Смотрите, — сказал он, вставая и вынимая из небольшого стола запечатанный конверт, — я ведь не мог предвидеть, что встречусь с вами сегодня. Я даже не надеялся больше, что увижу вас когда-нибудь. Прочтите этот документ».

«Ваше завещание!»

«Оно составлено в Москве, на следующий день после того, как я вступил в заговор».

«Боже мой! Вы оставляете мне тридцать тысяч рублей ежегодного дохода».

«Коль скоро вы не любили меня при моей жизни, мне хотелось, чтобы у вас сохранилась добрая память обо мне хотя бы после моей смерти».

«Но что с мыслями о заговоре, о смерти, о самоубийстве? Вы отказались от всего этого?»

«Луиза, вы вольны уйти; пять минут истекли; но вы моя последняя надежда, единственное, что привязывает меня к жизни. Если вы уйдете отсюда с тем, чтобы никогда больше не вернуться, я даю вам честное слово, слово графа, что за вами еще не закроется дверь, как я пущу себе пулю в лоб».

«О, вы сумасшедший!»

«Нет, я только скучающий человек».

«Вы не сделаете ничего подобного».

«Проверьте!»

«Ради Бога, господин граф!..»

«Послушайте, Луиза, я боролся до конца. Вчера я принял решение покончить со всем этим; сегодня я вас увидел снова и мне захотелось рискнуть в последний раз в надежде выиграть. Я поставил на карту свою жизнь против собственного счастья. Ну, что ж? Я проиграл — нужно платить!»