Записки следователя из Будапешта

Банати не говорил о жене, даже намека не сделал, и о сумке не обмолвился ни единым словом. Это было странно. С чего бы ему быть столь скрытным, раз уж он немного расслабился, отказался от позы? Что же заставило его так уйти в себя? Манерность? Едва ли. Оскорбленное чувство мужа, которому изменяют? Но тогда он иначе говорил бы о Немеше: его жесты, интонация, все высказывания о Немеше отнюдь не свидетельствовали о злобе на инженера.

Вот и все, что удалось выяснить.

Мы распрощались. На этот раз он приветливо пожал мне руку, улыбнулся и, уже уходя, сказал, что, если вспомнит по делу что-нибудь новое, явится сам.

Видно было, что уходил он с чувством облегчения.

Наш сотрудник, которому я поручил походить в окрестностях жилья Ласло Немеша, побеседовать с людьми и поинтересоваться связью Немеша и супруги Банати, вернулся с весьма интересной новостью. От одного электромонтера завода — соседа Немеша, бывшего с ним не в очень добрых отношениях, он узнал следующее: Немеш два месяца тому назад — дата совпадала с днем, когда супруга Банати приносила ключ слесарю, — попросил у этого монтера инструменты для каких-то поделок. Монтер дал ему несколько напильников, плоскогубцы, молоток. В тот же вечер Немеш вернул инструменты, сказав, что они слишком велики, нужны поменьше размером. Монтер спросил, что за работу надо выполнить. Немеш ответил: испортилось радио, хочу починить. Монтер предложил свои услуги, мол, придет, посмотрит приемник, но Немеш поблагодарил и не принял предложения. Сотрудник, доложивший об этом, сообщил мне еще и такую деталь: у Немеша нет и в ту пору не было радиоприемника.

Вот теперь был смысл всерьез понаблюдать за этими тремя людьми. Я все больше и больше убеждался в том, что тайна где-то здесь, в этом круге, в котором мы ведем следствие: главный кассир Лайош Хорват, руководительница бригады кассиров Мольнарне, Ласло Немеш, работники бухгалтерии и финансового отдела. Правда, я не мог с уверенностью сказать, что преступник один из них, но в том, что преступника надо искать через них, сомнений у меня уже не было.

Несколько дней мы наблюдали за мадам Банати и Немешем. Однажды любопытство заставило и меня понаблюдать, но не за Немешем, не за его пассией, а за самим Банати. Этот человек все еще интересовал меня больше остальных, правда, в той лишь мере, в какой можно было предположить его участие в деле. И действительно, если уж так, то его роль казалась слишком неблагодарной и несколько смешной: роль мужа с рогами. Дай, думаю, посмотрю на его поведение, когда он занят профессиональными делами, преподает физкультуру. Кроме работы в школе, он был еще и тренером, наставником одной из женских гандбольных команд города. Может, он там восполнял то, что отнято у него дома.

На мотоцикле Банати прямо из школы направился на стадион, где проводил тренировки своих подопечных. Я знал, куда он поехал, и старался по дороге не упускать его из виду, тем более что Банати уже знал меня в лицо, да что там Банати — весь город, В такой ситуации лучше выступать в открытую. Я пешком пришел на стадион — он был недалеко — и вошел в ворота. Тренировка шла на открытой площадке. Тренер стоял с краю и руководил разминкой. Я подошел поближе поприветствовать его, не дать ему заметить меня первым. Когда я поздоровался, он заметно удивился, но не стал спрашивать, зачем я здесь. Тренировка продолжалась, потом спортсменки пошли в зал. Я остался на площадке.

Мотоцикл Банати стоял у двери в зал. «Какая полезная вещь мотоцикл в маленьком городке, — подумал я. — В два счета можно выбраться в окрестности: на прогулку за город, на спортивные мероприятия в ближайшие села, даже в горы или на озеро Балатон. Не так-то уж плохо живется учителю физкультуры. И почему только педагоги не едут на периферию?»

Вот так рассуждал я про себя и завидовал тем, кто живет такой тихой, мирной, спокойной, без больших забот жизнью. Я вышел со стадиона на улицу и начал осматривать окрестности. Тем временем тренировка закончилась. Хорошо, что я не остался у ворот, когда Банати вышел со стадиона в сопровождении группы девушек. Тренер сел на мотоцикл, нажал на рычаг стартера и умчался. На руле у него висела спортивная сумка, в ней два мяча.

Девушки начали прощаться, одна из них направилась в мою сторону. Когда она приблизилась, я остановил ее. Спросил, знает ли меня. Сказала, нет. Слышала ли об ограблении кассы? Конечно, слышала, весь город говорит об этом. Кого подозревает? — спросил я. Удивилась: почему этот вопрос задан ей? — Просто так, — ответил я. — Могу спросить у любого; сам не знаю, кто скажет мне что-нибудь интересное. К ней обратился потому, что не так уж много в городе спортсменов, а тот, кто вскрыл сейф, часть опустошенных конвертов сложил в спортивную сумку. Она была старой, и нам не догадаться, кто пользовался ею. Сейчас она выставлена в витрине, но никто не приходит с сообщением, что ее опознал. Может, владелец и вовсе не из этого городка?