Записки следователя

11 мая. Началась подписка на государственный заем восстановления и развития народного хозяйства СССР. Правительственное постановление предписывало подписку на заем вести в зависимости от месячной зарплаты: до пятисот рублей — на пятьдесят процентов, свыше пятисот рублей — на сто процентов, свыше двух тысяч рублей — на сто двадцать — сто пятьдесят процентов. Рабочие не хотят подписываться на такую сумму. В прошлые месяцы у них были хорошие заработки — до двух тысяч рублей и даже выше, а теперь значительно уменьшились. Если удержат налоги и заем, на получку останется мизер. Они соглашались подписаться на тысячу рублей, но их заставили на бо́льшую сумму. Рабочие не соглашались и ушли в шахту на работу. Я сразу подписался на сумму своего оклада — тысячу триста рублей. На следующий день начальник участка задержал выход на работу неподписавшихся и проводил с ними разъяснительную работу. Некоторые поддались, более стойкие — нет. Через два дня приехали представители из райкома партии, проводили политико-воспитательную работу, а наиболее упертым угрожали разобраться с ними. Начальник шахты обещал перевести их на самую низкую зарплату. В общем, полный противозаконный бред. Такими неразумными действиями партийные и хозяйственные чиновники только подрывают авторитет партии, доверие к ней, ослабляют могущество государства, сила которого в патриотизме и любви к нему со стороны трудового народа.

На вопросы рабочих я отвечал, что государственный заем — дело сугубо добровольное. Государство занимает у них ими заработанные деньги, и каждый сам должен определить, сколько он может одолжить, или можно отказать в займе. Если же это делается принудительно, да еще с угрозами, это уже не заем, а разбой, то есть преступление. Рабочие, как я понял, и сами это хорошо понимали, только не хотели всей этой конфликтной суеты. Поэтому в конце уступали наглым чинушам и подписывались на «добровольный» заем. Их хозяева радовались одержанной «пирровой победе», забывая о том, что мысли рабочих об их подленьких душонках они никогда не смогут победить.

17–28 мая. В шахте постоянные неполадки, план добычи угля выполняется на пятьдесят процентов. Продолжаются апрельские неурядицы. Из-за них некоторые шахтеры остались без зарплаты, а остальные получили очень мало. Жить не на что. Просят уволить с работы, но их не отпускают, иначе придется останавливать работу шахты. В этом месяце шахту часто посещают разные чиновники треста и министерства. Каждый из них пытается руководить. Руководство шахты раболепствует перед ними и готово выполнять любые их указания. Такое управление производством ни к чему хорошему не приводит. С моей точки зрения, им бы не суетиться, не показывать, кто главнее. Надо собраться всем вместе, спокойно обдумать и обсудить сложившуюся ситуацию, взвесить мнение каждого, в том числе и мнение рабочих, выбрать лучший вариант и общими усилиями претворять его в жизнь. А прежде всего надо позаботиться об улучшении материального положения рабочих, о моральном климате в коллективе, о человеческом обращении с подчиненными. На практике, конечно же, этого нет. Недовольство друг другом остается.

В газете «Знамя Победы» появилось сообщение об освобождении Хринова от обязанностей начальника шахты и критика его: «На словах орел…, а на деле — мокрая курица». Рабочие шахты не верили, что его отстранят от должности, говорили, что они все на один манер скроены, поэтому будут защищать друг друга. И они оказались почти правыми.

28 мая. У меня очередной конфликт с нормировщиком шахты, который похож на обезьянку Чита из кинофильма «Тарзан». Поэтому все рабочие его называли Чита. Он очень зловредный. С целью экономии старался, где только возможно, поменьше заплатить рабочим. Он поставил под сомнение и мой наряд, которым было начислено двум рабочим вентиляционного штрека сорок семь рублей за переброску породы. На мои пояснения, что эта работа выполнена, он утверждал обратное, обвинял меня в приписке, а потом написал, чтобы эту сумму оплатили рабочим за мой счет. Когда же я припугнул, что поплатится за это, он вызвал участкового милиции, который пообещал оштрафовать меня — для отвода глаз, чтобы он отстал.

Июнь. Всё же Хринова освободили от должности начальника шахты и назначили главным инженером шахты, а на его место из треста назначили В. Г. Архипова. Он сразу же со знанием дела, как хороший профессионал, взялся за работу и спокойно, без криков и ругани, но уверенно и твердо начал наводить порядок в организации шахтного производства. К концу месяца результаты работы по добыче угля значительно улучшились. Архипов — полная противоположность Хринова: хорошо образован, культурный, вежливый, простой и доступный для рабочих, спокойный, не терпит криков и нецензурщины, пьянства и хамства. Такие черты характера понравились рабочим, и они только положительно отзываются о новом начальнике шахты. Заметно, что Хринову это не нравится, хотя он лебезит перед Архиповым, а подчиненным всё также хамит. Права поговорка: «Горбатого могила исправит».