Записки репортера

И тот, и другой способ рождения законов сосуществуют много лет. И, видимо, лишь по недоразумению не только терминологически, но даже юридически их детища роднятся.  И носят одинаковые имена, хотя родственности в них ни на йоту. Одни, можно, сказать, от Бога. Другие – от тех, кто никак не может усвоить простейшие из установленного им: ни в заповедях, ни в дополнениях к ним…

Закон – это то, что, как правило,  не принимается большинством. И не продавливается свыше. Не вступает в силу в зависимости от числа поданных за него голосов. Их, этих голосов, может быть ровно единица. И они, то есть он – единственный голос, перевесит все остальные, горячо и самозабвенно  спорящие на эту тему. Потому что он – истина. Главное – ее суметь открыть и услышать…

Исповедь батрака

С Сергеем познакомился на областном совещании. Обсуждали трудовых мигрантов. Циркуляры сыпались на головы один за одним. Тот попробовал поинтересоваться: как насчет стыковки их с реалиями? Тут же осекли: лучше не бывает. А, ну если так?.. И поехал домой в свой Мещовск. Напросился в гости. От Калуги полста вёрст по Киевской трассе и еще двадцать направо. Пока ехали, Сергей поведал эту быль:

– Я сам – из Узбекистана. Но корни – в России: по материнской линии – в Поволжье, по отцовской – в Барнауле. Но я уже родился там. Сюда приехал. Была такая программа по переселению соотечественников – увидел по телевизору. Оказывается, они тогда были нужны России – эти самые соотечественники. Люди, которые не пьют, готовые работать – колхозы поднимать и все такое. По телевизору передавали. И женщина с экрана вещает: я председатель колхоза и мне нужны люди. Приезжайте, мол, жилье даем, работу даем, будем вместе поднимать страну.

А я-то хоть в Узбекистане жил и родился, но патриотом России был до мозга костей. Я бредил Россией. Любил Россию. Готов был, находясь в Узбекистане, умереть за Россию. Она для меня была матушка. А мне был 21 год. Сейчас – 33. Прожив 12 лет в России, заявляю: больше не патриот этой страны. Каленым железом из меня это выжгли. Что произошло?

Мы посмотрели телепередачу и поехали. Оказались – в Мещовском районе в деревне Терпилово у Веры Савишны – была здесь такая женщина, сейчас умерла. Это от Серпейска – еще дальше. Тьма непролазная. Приехали и ужаснулись. Но для меня тогда трудностей не существовало. За то – за Россию!

Но все оказалось обманом. Вранье на уровне федеральных каналов.  Я не знаю, зачем это было нужно и – кому. Когда приехал к этой Вере Савишне, выяснилось: колхоза – никакого. Дома, которые по телевизору оказывали – это были дома фермеров. Жилья для нас нет. Колхозные стада гусей, коров, которые тоже показывали – это были стада частников. У колхоза не было ничего. Никаких гусей.  Нас заселили в дом без света, воды, газа – вообще без ничего. Печка наполовину разрушилась. Дом одной стороной ушел в землю. Приехали я, моя сестренка, которой на тот момент было 12 лет, жена, дочка полтора годика и мать-пенсионерка. И вот мы – сидим в этой деревне Терпилово: без работы и каких-либо перспектив.

Я пошел в нашу миграционную службу в Мещовске. Мне сказали, что при Ельцине был закон, по которому можно было получить гражданство за 3 месяца. При Путине – минимум 5-7 лет. Новый указ Владимира Владимировича. Мне его показали, я почитал. И теперь мне, чтоб получить вид на жительство, нужно сначала оформить временную прописку на три месяца, потом – еще на полгода, потом – на год, потом только я получаю право подать документы на вид на жительство, и когда я подам документы на вид на жительство, только потом – на гражданство.

На что жить и где работать – это вообще никого не волновало. На вопрос – я же русский? – мне официально было заявлено: то, что вы русский, не дает право на получение гражданства. Мол, у нас в паспортах нет национальности.  То, что ты русский – плевать. Приедет киргиз, у которого, допустим, мать родилась в России, он тут же получит гражданство. Приедет русский, но его мать не родилась в России, он гражданство не получит.

Оказалось, что национальность русский вообще ничего в России не значит. Мне дали понять: русский – вообще ничто. Я не понимаю, почему здесь так не любят русскую нацию. Мне даже было охота спросить об этом Путина: от чего же так, Владимир Владимирович? Ну, да ладно…

Дальше – больше. Оказывается, была такая программа – помощь вынужденным переселенцам. То есть, если ты попадаешь под эту программу, то тебе дают жилье, подъемные и т.д. Но, чтобы попасть в эту программу, мне надо было, оказывается, получить гражданство, находясь еще в Узбекистане. То есть я там должен был ездить в посольство. А у меня денег не было, у меня отец болел, потом умер. Мать – на заводе. Никогда не шиковали. Обычная семья.