Записки провинциального священника

Вспомнив о своем разговоре с Юрием Петровичем Лужиным, я попросил Петра обследовать аналой, и тот действительно обнаружил вмонтированные в него микрофон и миниатюрный радиопередатчик. Встал вопрос о том, что делать с ними. Прямодушный и прямолинейный Петр предложил немедленно выдрать их. Его младший брат, обычно просчитывавший на несколько ходов дальше, посоветовал оставить все как есть. «Во-первых, — сказал он, — те, кому нужно, все равно внедрят к нам эти штуки, только более хитроумным и коварным способом, и мы уже не будем знать об этом, а, во-вторых, оставив микрофон и передатчик в аналое, мы сможем водить их за нос, дурачить, говорить им то, что нам выгодно». Андрей был прав, конечно. Но мне претило действовать методом Валентина Кузьмича. Наше ли дело «водить за нос» и «дурачить»? Поэтому я сказал Петру: «Выдирай!» — что он и сделал с огромным удовольствием.

В тот же день, во время вечерни, Андрей вошел в алтарь и сказал мне:

— Там тип... оттуда... вертится около аналоя.

Я выглянул в боковую алтарную дверцу. «Тип» опустился на колени и, почти распластавшись на полу якобы в молитвенном экстазе, пытался нащупать рукой заделанное Петром отверстие в аналое. Он не заметил, как я подошел к нему.

— Там уже ничего нет, — сказал я. — Встаньте и идите с Богом.

Тот поспешно вскочил на ноги, ухмыльнулся и, воровато озираясь, стал пробираться сквозь толпу к выходу.

«Господи, — с горечью подумал я, — а ведь этот человек выполняет свои служебные обязанности. Это его работа, за которую ему платят деньги, и, вероятно, неплохие, учитывая нервные перегрузки, такие, как сегодня, и постыдность, мерзость такой работы... Ведь не может же он этого не сознавать! И как, должно быть, стыдно вот так, воровато озираясь, пробираться сквозь толпу, чувствуя на себе, пристальные, осуждающие взгляды! И самое противоестественное заключается в том, что эти люди, к которым он пришел тайком, как злоумышленник, платят ему за его работу! Чудовищно и непостижимо!»

2 июля

Петр и Андрей возвели леса вокруг храма и начали ремонт. Им постоянно кто-нибудь помогал, не было дня, чтобы несколько человек добровольно, безвозмездно не трудились вместе с ними. Но с внешним ремонтом было все же проще. А вот что делать внутри храма? Как восстановить фрески и недостающие иконы в иконостасе? Для этого нужны мастера, иконописцы. Их нет. И я решил сам взяться за писание икон.

Когда-то я занимался иконописью, сначала в академии, а затем под руководством замечательного искусствоведа и реставратора Адольфа Николаевича Овчинникова. Недавно, предвидя такую ситуацию, я написал ему письмо, и он прислал мне краски, материалы для грунтовки, кисти, в пространном послании дал массу полезных советов.

Поскольку найти подходящие доски для иконостаса — дело совершенно немыслимое, я решил писать на древесностружечных плитах, которые мне раздобыли и порезали по нужным размерам Петр и Андрей.

И вот после окончания вечерней службы я устанавливаю хорошо отгрунтованную доску в Сергиевском приделе храма. Я один. Мерцают лампадки перед иконами. Ярко освещена только доска, на которой должно возникнуть Преображение Господне. Мучительный момент первого прикосновения к чистой доске. Все-таки творчество — не совсем человеческое дело. Иначе мы не испытывали бы безотчетного внутреннего страха, инстинктивного сопротивления в этот момент, как перед прыжком в бездну. Нужно закрыть глаза и броситься в нее. Потом, я знаю по опыту, работа пойдет, хорошо или плохо — другое дело. Господи, помоги! Я касаюсь карандашом доски, провожу первую линию, вторую, размечая контуры фигур...

«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился перед ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи, хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, И одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их: и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышавши, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведши же очи свои, они никого не увидели, кроме Иисуса».