Записки прокурора

- Значит, - сказал задумчиво следователь, - если все это насочинял Домовой, - отстал товарищ от современной музыки на много лет... Одну из нотных тетрадей я, между прочим, послал на экспертизу. Определить, какой комбинат выпустил бумагу.

- Хорошо... Но почему обязательно это его рукописи?

Жаров заерзал в кресле.

- Интуиция, - хотел отшутиться он.

- А вдруг он прятался оттого, что украл эти творения? Докажите мне, что автор этого, - я дотронулся до папки с нотами, - и укрывающийся у Митенковой одно и то же лицо. Потом будем плясать дальше.

Следователь вздохнул:

- Да, простить себе не могу, как я прошляпил Митенкову.

- Опять же чего она больше испугалась: разоблачения махинаций на заводе или чего-то другого?

- По-моему, только из-за хищения она не стала бы на себя руки накладывать...

- Опять одни предположения, Константин Сергеевич...

Он хотел мне возразить, но вернулась хозяйка. С подносом. Кофейник, три чашечки, сахарница, печенье.

- Асмик Вартановна, зачем эти хлопоты? - сказал я.

- Полноте. Не люблю спрашивать у гостей, хотят они кофе или нет. Воспитанный гость скажет нет. А невоспитанный... Ему я и сама не предложу.

- Мы не гости, - скромно сказал Жаров.

- Для меня вы прежде всего гости. Я Захара Петровича знаю бог весть сколько лет, детей его учила музыке, - мне послышалась в ее голосе добродушная усмешка, - а он ни разу у меня не был...

- Не приглашали, - улыбнулся я. - Разве только в школу.

Асмик Вартановна протянула мне чашечку с кофе:

- Я же хотела ваших детей приобщить к музыке. Володя, по-моему, имел все основания стать хорошим музыкантом. Он играет? Ну, хотя бы для себя?

- По-моему, даже "Чижика" забыл.

- Жаль. Вам сколько сахару? - спросила она у Жарова.

- Три. - И, воспользовавшись тем, что хозяйка обратилась к нему, осторожно сказал: - Вы бы меня, Асмик Вартановна, взяли в ученики. Хочу освоить аккордеон по-настоящему...

- К сожалению, у нас уехал педагог по классу аккордеона. А баян? Очень близко. Вы учились?

- В армии, в художественной самодеятельности.

- Зайдите в школу, поговорим.

- А удобно? С детворой...

- Ломоносов не постыдился, - подзадорил я следователя.

- То ж Ломоносов... - протянул Жаров.

- Приходите, - еще раз повторила хозяйка. - Что-нибудь придумаем. - Она налила себе кофе. - Захар Петрович, простите, я не совсем понимаю свою миссию...

- Нам хотелось бы установить автора, - сказал Жаров.

- Автора?

- Да.

- Значит, он неизвестен?

- Имя его неизвестно, - уклончиво ответил следователь. - Вы опытный музыкант...

- Педагог, только педагог, молодой человек.

- Можно по произведению узнать композитора?

- Конечно, в принципе...

- Даже если никогда не слышали эту вещь? - уточнил я.

- Рахманинова я бы узнала с первых нот. Скрябина, Чайковского, Моцарта, Бетховена, Берлиоза, Баха... Всех талантливых, самобытных... Пушкина ведь узнаёшь сразу.

- Вы, наверное, знаете всех, - сказал Жаров.

- Что вы, что вы, - запротестовала старушка, - до сих пор еще открываю для себя новое. Представьте, была в Каунасе. Попала на концерт Чурлёниса. Это удивительная музыка! Какой композитор!

- А эти произведения вам ничего не подсказывают? - кивнул я на ноты, лежащие на пианино.

- Впервые встречаюсь с этим композитором.

- Но хотя бы можно предположить, когда они сочинены?

- Я не музыковед. Боюсь ввести вас в заблуждение. Но мне кажется, что это сочинено не в наши дни. Сейчас мода на другую гармонию. Я понимаю, все усложняется. Но мне милее Бородин и Даргомыжский, Рахманинов и Танеев, Глазунов и Скрябин... Этот композитор сочинял в их традициях. Может быть, он учился у них. Или у их последователей. Молодые нередко копируют своих учителей. Первая симфония Бетховена близка венской школе - Гайдн, Моцарт...

От Бурназовой мы ушла не скоро. Она буквально заставила нас выслушать лекцию о классической музыке, сопровождая свой рассказ игрой на пианино.

Через несколько дней после посещения больницы Межерицкого Жаров снова пришел поговорить о Домовом.

- Помня о том, - начал следователь, - что вы, знакомясь с материалами обыска у Митенковой, обратили внимание на отсутствие каких-либо документов о ее брате, я назначил экспертизу семейных фотографий и портрета Домового... Не сходится. Не брат.

- А отец?

- И не отец.

- Эксперты утверждают это категорически?

- Абсолютно. Как ни изменяется внешний облик, есть приметы, которые остаются совершенно такими же. Расстояние между зрачками, линия носа и прочее... Тут все ясно.

- А красавец "люби меня, как я тебя"?

Константин Сергеевич замялся:

- Эту я даже не давал на экспертизу...

- Почему?

- Как вам сказать... Чуть, понимаете ли, не оконфузился. Уже написал постановление. Потом думаю, надо еще раз выяснить у старых фотографов... Оказывается, такие снимки до войны были чуть ли не у каждой девчонки в Зорянске. Какой-то иностранный киноартист тридцатых годов. Вот и настряпали в том самом фотоателье No 4 их несколько тысяч. Бизнес... Раскупали, как сейчас Магомаева или Соломина...

Я рассмеялся:

- Выходит, девушки во все времена одинаковы...