Записки прокурора

- Значит, Иван Хромов все придумал? И откуда он взял такие подробности - борода, галифе? Нафантазировал?

- Я тоже об этом думала. Допустим, Хромов действительно убил. Попробуем проследить ход его мыслей и линию поведения. Ему нужно сочинить правдоподобную ситуацию. Врать ведь тоже надо умеючи, не путаться, не плавать в своих показаниях. Значит, надо придумать точные, легко запоминающиеся детали. Борода и галифе - это крепко западает в память.

- Все-таки не отказываетесь окончательно от мысли, что Жгутов и Рожковский правы?

- Помните, что сказал Авдеев? Если мы со всей очевидностью докажем, что убийца Хромов, то наша задача и в этом случае будет выполнена...

Вернулся Коршунов. Ульяна Фокина опознала по фотографии Краснова и показала:

"Этот высокий и симпатичный паренек был в плавках. По-моему, выпивши. Он стоял на тропинке с пожилым мужчиной, и оба сильно спорили. Парень в плавках сказал что-то вроде: "Тебе, дедушка, надо манную кашку лопать". А тот ему в ответ: "Я тебе покажу, сосунок! Кровавой юшкой умоешься!" Мужчина был с бородой и в галифе..."

Совпадало и время скандала - около шести вечера, незадолго до убийства.

- Значит, бородач был! - торжествовала Гранская. - И это не плод воображения Хромова.

Мы обсуждали привезенные младшим лейтенантом сведения втроем.

- А более подробное описание внешности этого мужчины Фокина привела? спросил я Коршунова.

- Какие глаза, нос, волосы - не помнит, - ответил Коршунов.

- Что же, у него только одна борода и была?

- Самая яркая примета забивает все остальные, - пояснила Гранская.

- А борода, говорит, знатная. Окладистая, густая, до груди.

- Все это хорошо, - сказал я. - Но пока только установлено, что мужчина, описанный Хромовым, тоже был в тот день на озере. Но вот убийца ли он?

- А ссора? - сказала Гранская. - Угрожал он Краснову недвусмысленно.

- Ну и что? Ребята выпили. И еще других задирали. Я вот что думаю: а мог ли Хромов раньше увидеть этого бородача?

- Мог, конечно, - пожала плечами Гранская.

- Вот именно. Как себя люди ведут на отдыхе? На пляже, в парке? Глазеют друг на друга. Увидел Хромов мужчину с бородой, и его образ запомнился. А когда выдумывал версию, кто убийца, память и подсунула его... Логично?

- Вполне, - согласилась Гранская. - Но слишком рядом два события скандал и убийство.

- Совпадение. Разве не бывает?

- Бывает, Захар Петрович, все бывает... Но почему я не должна верить Хромову?

- Не о доверии идет речь. Просто нам нельзя ошибаться, - сказал я. И добавил: - Во второй раз. Мне не хочется, чтобы эти каверзные вопросы задавали вам другие. Подумайте сами, если тот мужчина поднял нож на молодого человека, значит, у него было отчаянное состояние.

- Он тоже мог быть выпивши. У некоторых, к сожалению, как считается: отдых без пьянки - не отдых...

- Фокина сказала, что, по ее мнению, мужчина с бородой был трезвый, сказал Коршунов.

- Видите, Инга Казимировна, тоже не в вашу пользу. Мало вероятно, что пожилой трезвый человек ни с того ни с сего пошел на убийство. Ну, оскорбил его подвыпивший молокосос. Ругнул бы он его и пошел дальше, не стал бы связываться...

- Смотря из-за чего ссорились...

- Пока могут быть только догадки. Ищите, ищите настойчиво. Время еще есть. Но не очень много, - предупредил я следователя.

Что и говорить, дело было сложное, а время упущено. Положение Гранской усугублялось тем, что над ней довлели ошибки и просчеты прежнего следствия. Но все-таки упорный труд Инги Казимировны и Коршунова начал приносить плоды. Первой победой было то, что удалось отыскать Фокину. Правда, большую роль тут сыграла помощь прессы. Кстати, редактор позвонил мне и сообщил, что благодаря прокуратуре интерес к газете "Знамя Зорянска" резко повысился. И каждый экземпляр того номера, где было наше сообщение, ходил по рукам...

Вторую победу можно было целиком отнести на счет стараний оперуполномоченного уголовного розыска Коршунова.

Как-то ко мне пришли две взволнованные женщины. Обе в слезах.

- Товарищ прокурор, помогите отыскать наших пацанов, - сказала одна из них.

- И просим строго наказать этого Коршунова, - добавила вторая.

- Да вы присядьте, - сказал я. - И говорите по очереди. Кто вы? Какие жалобы?

- Я Прошкина, - сказала первая.

- А я - Семячко. Такая моя фамилия. Это все он, Коршунов, их настропалил. Совсем мальцам головы вскружил. Целыми днями где-то пропадали, все шушукались, сходки под обрывом устраивали. А теперь вот и вовсе пропали...

- Может, их какие бандиты зарезали? - залилась слезами Прошкина.

- Если милиции что нужно, пусть сама ищет. Это же дети малые, их любой может обидеть, - подхватила Семячко и тоже заплакала в голос.

В комнату заглянула встревоженная секретарша. С ее помощью мне кое-как удалось успокоить женщин.

Из их рассказа я понял: в поселке Вербном (так называется район города, примыкающий к Голубому озеру) последнее время часто бывал Коршунов, о чем-то беседовал с тамошней детворой. И вот вчера сыновья этих двух мамаш, двенадцатилетний Витя Прошкин и десятилетний Костя Семячко, пропали. Соседские ребята не знают, где они.