Записки прижизненно реабилитированного

«Не надо смешивать две линии развития Джезказганского района. Первая линия, которая сейчас четко поставлена, это развитие медной промышленности до годовой выплавки 150 тыс. тонн и обеспечение водой этой задачи. Вторая линия, которая является наименее актуальной для развития этого района, — это вопрос мобилизации других водных ресурсов для сельского хозяйства этого района…» Далее будущий академик и президент Казахской АН предложил ради экономии воды выкинуть из планов развития посевы зерновых.

Судя по резолюции сессии, негласная битва между сторонниками цивилизованной колонизации и поборниками развития медной промышленности любой ценой закончилась не в пользу последних. Однако возведение Большого Джезказгана постепенно сбивалось именно на этот путь. Во второй половине третьей пятилетки, то есть к началу войны, не были выполнены ни планы промышленного строительства, ни программа социально-бытового развития.

Железная дорога, которая была необходима не только для осуществления производственного процесса, но и как «предпосылка» для строительства промышленных объектов и колонизации края, вступила в строй не в 1938 году, как намечалось по плану, а позднее. В 1939 году железнодорожный путь подвели лишь к границам района. До Джезказганского рудника поезда начали ходить в 1941 году, а к месторождениям марганца в Джезды — в 1943 году. Форсированное строительство медеплавильного комбината академическая сессия намеревалась развернуть в 1938 году после проведения работ в области жилищного строительства и создания местной продовольственной базы. В реальной жизни на берегу небольшой степной речки Кенгир в 1938 году начали возводить лишь поселок для рабочих комбината и плотину для будущего Кенгирского водохранилища.

М. С. Васильева и А. В. Чигаркин свидетельствуют[5]:

«При сооружении поселка и водохранилища строители проявили подлинный трудовой героизм. На совершенно необжитой территории, в суровых условиях полупустыни, среди бурых сопок были заложены первые бараки для строителей и фундамент для гидроузла. В эту глушь, оторванную от экономически развитых районов, приходилось с большими трудностями завозить все, начиная с оборудования и кончая питанием и одеждой».

Вот тебе и культурная колонизация!

В 1951 году среди жителей поселка преобладали немцы, татары и чеченцы, находившиеся на положении ссыльных и спецпереселенцев. Рядом с поселком стояло 3-е лагерное отделение Степлага с 8 тысячами заключенных. Дело колонизации края прочно взяли в свои руки МВД и ГУЛАГ. Степная речка Кенгир была еще не запружена, а медеплавильный комбинат существовал лишь в мечтах.

Недалеко от фундамента гидроузла уныло возвышалась могила местного святого Тос-Мурзы. Комбинат не начал работать и в 1958 году. В 1964 году уже запущенному Джезказганскому горно-металлургическому комбинату было присвоено имя К.И. Сатпаева.

В брошюре М.С. Васильевой и А.В. Чигаркина приводятся сведения о состоянии сельского хозяйства района в 50-е годы:

«…Животноводство на территории района все еще имеет низкий уровень развития. По продуктивности скота район стоит на последнем месте в Карагандинской области[6]. Среднегодовой удой молока на одну корову в 1957 году здесь составил всего 340 л, настриг шерсти с каждой овцы равнялся 1,4 кг, а на 100 га пахотных земель, лугов и пастбищ приходилось 0,9 ц мяса в живом весе. Эти показатели намного ниже среднеобластных».

«Наибольший удельный вес среди зерновых имеет яровая пшеница, являющаяся самой распространенной богарной культурой на территории района. Посевы яровой пшеницы на богаре пока еще не дают здесь хороших устойчивых урожаев. Средняя урожайность пшеницы за ряд последних лет составляет 4–6 ц с гектара, а в иные годы не превышает 3 ц с гектара».