Записки прапорщика

- Гнать к черту, к черту! Я сейчас сам пойду!

Максимов легко спрыгнул с коляски и торопливо зашагал к ближайшей хате, в которой размещались несколько гвардейских солдат.

- На каком основании! Марш на позицию! Я вас! Солдаты не выдержали натиска Максимова, покорно собрали свои вещевые мешки и вышли из хаты.

- Здесь и остановимся, - заявил Максимов. - А обоз пусть построится за деревней на лугу. Пусть люди варят себе пищу.

Придя в хату, я не стал дожидаться приготовления завтрака, о котором распорядился Максимов, а сразу завалился спать. Проспав часа четыре сряду, я проснулся. На улице шумел Максимов, ругая гвардейцев.

- Гвардия, - кричал он, - гордость русского царя! Шкурники, предатели, христопродавцы, сторонники немцев! Видите, что делается на фронте?

Слушателями Максимова были одни солдаты. Но вскоре к солдатам присоединились несколько гвардейских офицеров-прапорщиков.

- Чего вы кричите, господин капитан? - обратился один из них к Максимову. - Мы не шкурники и, когда надо, сумеем постоять за революцию.

- Вон вас надо гнать! Расформировать! Честь забыли, а еще офицеры, погоны носите! - набросился на прапорщиков Максимов.

- Вы потише, капитан, ведь наша дивизия вооружена.

- А, ваша вооруженная дивизия может на одного капитана напасть?! Стыдитесь, прапорщик!

Прапорщик пожал плечами:

- Чего вы, Сергей Максимович, волнуетесь?

- Христопродавцы, антихристы, гвардейцы еще! Вам только бы на парадах щеголять, а на войну поехали - сразу сдрейфили. Зато на парадах: пехота, не пыли! - возбужденно кричал Максимов. - К черту, к черту, немедленно очистить деревню! - кричал он вдогонку уходившим прапорщикам. - Я вас...

- Сергей Максимович, что вы с ними можете сделать?

- Что сделать? Выпороть их, мерзавцев!

То ли речь Максимова повлияла, то ли распоряжение было у гвардейских офицеров, но они вывели своих людей из хат, построили и двинулись куда-то дальше.

- Сергей Максимович, - обратился я к Максимову, - нельзя ли у вас шинель достать? Продрог я, как черт, сегодня ночью. Где моя шинель - не знаю. Все вещи потерял.

- Голубок, голубок, что же вы молчали? Владислав, Владислав! закричал Максимов своему денщику, которого поблизости, однако, не было.

Вместо Владислава подошел один из обозных.

- Шинель поручику Оленину!

Обозный был знакомый.

- Ваш Ларкин здесь, - сказал он мне, - с повозкой и с вашими вещами.

- Так где же он, мерзавец, пропадает, чего же он меня не разыщет?

- Он, видимо, не знает, что вы здесь.

Вскоре появился Ларкин, торжественно восседая на моей повозке.

- Ларкин, где ты пропадаешь?

- Дмитрий Прокофьевич, если бы я был с вами, так и этих лошадей не было бы, а то, видите, как хорошо, что я за фуражом уехал.

- Мерзавец, ведь у меня шинели нет, - дружески журил я его.

- А шинель здесь у меня, и шашка ваша здесь.

- К черту шашку! Зачем всякую дрянь берешь?

- Я думал, пригодится, чего же бросать, когда все отступают? Сало у меня есть, Дмитрий Прокофьевич. Когда обозы все побросали, я там два окорока стащил.

- Может, и яйца есть?

- Сейчас достану.

- Сделай яичницу.

Ларкин с повозкой подъехал к перевязочному отряду, выпряг лошадей, дал корму, поставил котелок на огонь и сам куда-то исчез.

- Ночуем здесь, - говорил Блюм, - пока наши части подойдут.

- А есть ли какие-нибудь сведения от полка?

- Нет. Думаю, они пошли западнее Тарнополя.

- Как же ночевать-то?

- Тарнополь не сдадут, ведь тут сильные укрепленные позиции.

Увы, предположения Блюма не оправдались.

Часов в шесть вечера над Тарнополем, километрах в восьми от нашего бивуака, поднялось огромное зарево пожара. Слышались взрывы артиллерийских снарядов. Отдельные конные солдаты сообщали, что Тарнополь оставляется нашими войсками.

- Немцы прут, - говорили проезжавшие верховые, - потому и пожары,

Я вспомнил бывшее три дня тому назад собрание крестьянских депутатов, где по докладу Лукашина мы приняли постановление крепко держать свои позиции и, не щадя жизни, их защищать.

- Вот тебе и защитили!

Максимов, лишенный связи со штабом полка и штабом дивизии, принял на себя командование обозом. Устроили нечто вроде военного совета - Блюм, я и Вишневский.

- Нельзя, нельзя здесь оставаться, - скороговоркой говорил Максимов. Видите над Тарнополем зарево? Склады взрывают. А отсюда до Тарнополя всего семь километров. Ежели из Тарнополя уходят наши войска, то через какой-нибудь час австрийцы могут быть здесь. Я думаю, двинуться дальше...

- Ну что же, давайте двигаться, только куда?

- Через Збараж на Волочиск.

- Ведь это очень далеко, Сергей Максимович, - вступил я.

- Но ведь кавалерия делает не менее пятидесяти километров в сутки, возразил Максимов. - А мы обозом не имеем права рисковать. Давайте двигаться. Владислав, позови ко мне фельдфебеля.

Явился фельдфебель.

- Прикажи запрягать лошадей и трогаться дальше. Маршрут: Збараж Волочиск. И наши повозки вновь приняли походный строй.

Пришли в Збараж, небольшое местечко, утопающее в зелени. В центре огромный замок польского магната.

- Может, переночуем здесь? - предложил Блюм Максимову.

- Спасибо, спасибо, а вдруг австрийская кавалерия нагрянет?