Записки наводчика СУ-76. Освободители Польши

Ели молча. Устали здорово, хотелось лечь, вытянуться во весь рост и расслабиться, но об этом можно было только мечтать. Ну что ж, и в мыслях можно отдохнуть, такое возможно. Немцы отошли и были от нас немногим больше километра, и рассчитывать на то, что они утром не решатся на контратаки, было бы ошибкой.

Всю ночь то и дело взлетали вверх осветительные ракеты и, как люстры, повисали в небе, освещая местность. Видимо, немцы боялись, что мы предпримем ночную атаку. Но нам было не до этого, а свежие части еще не успели подтянуться. Далеко от нас на правом фланге всю ночь слышались звуки боя, не умолкала канонада и пулеметная трескотня, а у нас относительно тихо, если не считать взлета ракет. Бой шел в стороне Пултуска.

Наступал новый день, предстояли новые бои. Подготовленные огневые позиции нам использовать не пришлось. Не успели как следует перекурить после принятия пищи, как появился начальник штаба дивизиона капитан Яков Иванович Искричев и поставил новую задачу.

Быстро оттянулись в глубь леска, выстроились в колонну и, пока еще не рассветало, заспешили на новый участок, где предстояло встать на огневые позиции на танкоопасном направлении. Участок, на который необходимо было выдвинуться, находился правее того леска, который мы только что оставили, но перебраться туда скрытно можно было, только углубившись в свою оборону. Вернулись на дорогу, идущую из Сероцка на Дембы, а уж потом через мелкий кустарник выбрались на небольшую высоту. На все наши передвижения затратили около двух часов. На востоке небо засерело, низкие тучи по-прежнему плыли с севера, предвещая, что и этот день будет серым и дождливым. Определили места для огневых позиций, самоходки замаскировали, связались с соседями-артиллеристами и с пехотой, которая за ночь окопалась и имела уже неплохие позиции. Одним словом, проделали все те мероприятия, которые необходимы для организации боя. Но и на этот раз не пришлось долго задержаться здесь. Командир, вернувшийся с рекогносцировки, приказал срочно сниматься. Нас перебрасывали еще правее на один километр. Что ж – война есть война. Через час с небольшим мы уже копали новые огневые позиции. В лощине, где протекал небольшой ручей, нам был определен сектор обстрела. Местность просматривалась почти на километр, вдали виднелся лесок, а правее были строения отдельного хутора. Возле дома было два небольших подсобных строения для скота и других домашних нужд.

Рассматривая этот хутор в прицел, я увидел впереди дома хорошо замаскированный окоп. В том окопе, можно было предположить, на прямую наводку установлено орудие. Свои наблюдения доложил командиру.

«Ты хорошенько понаблюдай, может, еще что рядом имеется».

Я каждую кочку, каждый метр земли рассматривал по нескольку раз. Обнаружив на опушке леса еще окоп, на этот раз мы наверняка поняли, что это пулеметная точка.

Тем временем командиры самоходок определили места наших огневых позиций. Нам предстояло снова копать окоп для самоходки метрах в ста от того места, где мы остановились, а остальные члены экипажа дружно кидали землю из окопа. Через час меня сменил заряжающий, а я взялся за лопату. Дело двигалось медленно, чувствовалась усталость, но надеяться на отдых не приходилось. Бой на плацдарме не утихал. Немцы постоянно наносили контратакующие удары. Части дивизии упорно наступали и расширяли захваченный плацдарм. Уже наладилась связь с левым берегом Нарева, а мы чувствовали это на себе. Нам доставили боеприпасы и горючее, и, как сказал старшина дивизиона Смола, тылы дивизии тоже уже перебазируются на этот берег. Значит, мы уже крепко встали на плацдарме. Теперь нас гитлеровцы не смогут столкнуть с правого берега Нарева. К вечеру наша огневая была готова, и мы установили самоходку в окопе, довольные своей работой и тем, что немцы не помешали нам сравнительно спокойно копать окопы. Конечно, мы уже не считали того, что артиллерийские и минометные обстрелы постоянно велись по площадям, а не прицельно, но они нам здорово досаждали. К артобстрелам, конечно, не привыкнешь, но мы уже научились определять по полету снаряда, куда летит, куда упадет.

Если очередной снаряд, летящий в нашу сторону, летел с недолетом или перелетом, то мы не отрывались от работы и спокойно кидали землю на бруствер окопа. Но стоило услышать вой летящего снаряда, который приблизительно должен упасть где-то рядом, сразу же следовала команда: «Ложись!» Особенно хорошо определял место будущего взрыва Иван Стороверов. На это у него был удивительный слух. Он улавливал все нюансы воя летящего снаряда, даже узнавал калибр. Я ему завидовал.

На других участках немцам удалось продвижение наших подразделений остановить, и они начали закрепляться на достигнутых рубежах, но на правом фланге наши еще двигались вперед и слышался непрекращающийся гул боя. У нас положение стабилизировалось, и по всему чувствовалось, что дальше мы здесь не пойдем, а если и двинемся вперед, то не здесь, потому что местность была неподходящая для наступления.