Записки начинающего феодала

С утра захватили бордель. Не простой, а в котором томились рабыни, приготовленные к перепродаже для знатных сеньоров. Красивые девушки самых разных сословий. Две — благородные, восемь горожанок и пятнадцать крестьянок. Наводку опять же дал Хуан, я знал, куда бить. Дом чуть не спалили, за малым, и девушки сильно перепугались. Их рёв, ор и плач стояли над припортовым районом до самого рассвета. Приказал вести в особняк и дать приличную одежду вместо порванных лохмотьев — потом разберусь с ним. Жемчужиной коллекции стала… Эльфийка. Да, мать его, настоящая эльфийка! Лично сбил с неё ошейник. Грязная, замызганная, но уши, сука, острые, а глаза злые. «Спасибо» не сказала, ну да ладно — и с нею позже разберусь.

…Рассвет. Уставшие, но довольные солдаты принялись обчищать от ценностей все помеченные дома. Уверен, вынесут всё, что в принципе можно продать. Если не здесь — вывезут к себе в замок бароны и реализуют позже на ярмарке. Как будет происходить делёжка, кому что — не знаю, и не хочу вникать — пусть рулят Алькатрас с Ковильяной. Ворон на следующий день сиял — значит удачно сходили.

Наши потери — двое убитых, восемь человек раненых. Раненых обещали всех вернуть в строй, но не прямо завтра. Распорядился пока в особняке их держать, а как уедем — догонят. Сколько народу убили мы — никто не считал, но уверен, на улицах Магдалены ещё долго будет тихо и спокойно.

Подошёл к огромному припортовому ангару. Каменный (чтоб не загорелся, против пожара) огромный склад, предназначенный для зерна. То есть амбар. Внутри набилось человек сто пятьдесят или двести аборигенов — как мужчин, так и женщин. Кто-то из них бандито, кто-то просто работяга с района — это решим завтра. Привлечённые сотрудники местной стражи тщательно оформляли каждого, записывая, как и во время чего кого схватили. И сейчас ещё работали с некоторыми из пленных.

— Клавдий, я спать, — уведомил я так и таскавшегося за мной «Бастрыкина». — Организуй через магистрат ещё несколько «троек». Чем больше — тем лучше. И пусть начинают следствие. Кого признают виновным в убийствах и грабежах, или других преступлениях — в казематы, я их уходя заберу. Пойдут виа строить. Кто невиновен, под раздачу попал — на выход. И не особо жестите. Как только попадутся контрабандисты — пришли человека в особняк, распоряжусь, чтоб разбудили.

Повернулся идти домой, сеньор инквизитор бросил в спину:

— Ты настолько наивен, что их можно найти ТАК?

Обернулся. Клавдий не улыбался. Не иронизировал. Просто убеждал себя сам, что я — наивный юноша и у меня не получится, потому что не может быть никогда. Я оскалился в улыбке злого гения из голливудского дешёвого фильма, благо тут ещё долго не будет голливуда:

— Клавдий, это демонстрация городу, что я — клещ. И даже хуже. Впиваюсь в вас, и хрен что сделаете! Вам реально проще откупиться от меня, сдав виновных. А иначе я начну под гребёнку мести всех подряд, за все возможные прегрешения, утягивая всё новых и новых влиятельных людей. И вы САМИ будете подписывать им приговоры.

Клавдий, иногда проще от таких отморозков, как я, откупиться, и рано или поздно до вас это дойдёт. А лично тебе уже сделал персональное предложение. Всё ещё считаешь, что не понимаю о чём речь? Не понимаю масштабов? Или струшу перед таким вызовом?

Он не ответил. Я развернулся и ушёл спать. А как проснусь — Хуану сразу дам вольную. Заслужил…

Глава 16 Эльфийские страсти

«Утро» началось со скандала. Ну и что, что вечер и солнце садится: проснулся — значит утро. Просыпаешься такой, как белый человек… И подрываешься от криков, гулких ударов и зверской ругани фальцетом.

Дали отдохнуть, мать его! После ночи пришлось срочные огрвопросы решать, потом выкроил момент на пообедать, после чего, наконец, дополз до кровати, и… Четыре часа поспал, больше не дали, черти! Не дом, а проходной двор!

— Что за нах! Алё, народ, чё за xuyn'a тут происходит! — проорал я, выскочив за дверь, подсвечивая себе факелами с обеих рук.

— Ваше сиятельство… Ваше сиятельство… — Четыре девицы, вооружённые стульями, кочергой и видавшим виды декоративным щитом со стены бросились ко мне и упали в ноги. — Ваше сиятельство, защитите!

Трое побитых невооружённых воина из моей сотни (других в принципе тут нет) переминались с ноги на ногу в конце терраски. За их спинами толпилось ещё несколько человек. Солнце пока не село, но деревья в патио были высокими, и на терраске царил полумрак.

— Что происходит? Есть смельчаки мне это объяснить? — хмыкнул я и скривился.

— Дык эта… Вашсиятельство… Это не бабы, а черти в юбках! — проблеял юнец, ошалевший от произошедшего, стоящий с отвисшей челюстью и наливающимся синевой фингалом под глазом.

— Ну и их того… Дикие они! — поддержал другой, в порванном камзоле. Некрасиво порванном, драли чем-то острым.