Записки на табличках Апронении Авиции

Вчера Сп. Поссидий бегал босиком по всему дворцу, барабаня в бронзовую вазу. Он разбрасывал черные бобы и семижды заклинал Ларов[65]. «Лары, не возвращайтесь! — кричал он. — Лары, не возвращайтесь! Лары, не возвращайтесь!» Вдруг Спурий пошатнулся и упал. Его без сознания унесли в спальню. Теперь Спатале врачует его.

L. Не забыть

Свиные соски, начиненные рубленым мясом.

Две ложки снега в фалернское вино.

Фиговое желе Лабуллы.

LI. Предзнаменования

Ужасные предзнаменования открылись нам во внутренностях жертвенных животных.

LII. Ближайшие дела

Дверь с двойной аркой, выходящая на Аппиеву дорогу.

Вилла в Неаполе и та, что на острове Meгарис.

LIII. Ближайшие дела

В рощи Помпея.

Кутеж у Марцеллы.

LIV. Рассказ Ликорис

Ликорис рассказала мне это еще до моего знакомства с Публием. Папианилла умерла в тот год, когда Ноний Аттик Максим был префектом претория, в ноны месяца Очищения[66]. П. Савфей Минор силился подражать адептам Портика[67], но слезы невольно текли у него по щекам. Он силился шутить, изрекать, как обычно, парадоксы, но лицо его было постоянно залито слезами. Однажды, когда он направлялся в сенат, ему встретилась на пути Аниция Проба. Завидев его, она приказала остановить носилки, выразила ему положенные соболезнования и заверила в своем неизменном благорасположении. Но Публий, окруженный ликторами[68], стоял в своей сенаторской тоге, с непокрытой головой под жарким солнцем, выпрямившись, прижав опущенные руки к телу, точно статуя времен сабинских королей, и продолжал плакать. Аниция Проба сказала Публию, что пора уже, наверное, подумать о боге и о том, что ждет нас после смерти; она добавила, что не худо бы ему обратиться к ее окровавленному, привязанному к кресту богу. П. Савфей поднял на нее глаза и промолвил:

— Как же мне думать о боге, о бессмертии души, когда у меня нет даже сил подумать о том, чтобы осушить струящиеся по лицу слезы?!

LV. Ближайшие дела п.н. [69]

Еду в Карены.

LVI. О К.Альцимии

Квинт кричал:

— Увы! Мы не сможем слить наши тела во мраке бесконечности!

Я проснулась. Живот мой покрывала испарина. Я вновь была на свидании в Рострах[70], ожидая запропавшего Силига, нос к носу с циклопической статуей Марсия.

LVII. Радости зари

Я люблю утреннюю зарю, люблю смотреть как ее сполохи побеждают ночных призраков.

Как мало-помалу вырисовываются в предрассветной хмари крыши и деревья парка.

Запах ушедшей ночи, пота и любовных утех, которые припоминаешь одну за другою, по мере того как избавляешься от него. Чем больше одежда и косметика скрывают тело, тем благопристойнее оно выглядит.

Люблю прохладную воду, освежающую глаза и грудь.

LVIII. Литания Cп. Поссидия Барки

Я приказываю поставить складное этрусское кресло с ковровым сиденьем у изголовья Спурия. Велю принести туда же кубок вина с виноградников Сетии. Спурий, печальный, с остекленевшим взглядом и дрожащими руками, лепечет, заикаясь:

— Было такое время, когда я еще не родился, и было время, когда ты еще не родилась. Может быть, скоро настанет время, когда меня больше не будет, а ты останешься жить, или, наоборот, я выживу, а ты уйдешь в мир иной. Это будут, несомненно, самые грустные времена. А затем настанет время, когда мы исчезнем оба и никогда уж более не появимся на этом свете.

Пока он говорил, Спатале наливала масла в лампы. А я гладила пальцем его трясущуюся руку.

LIХ. He забыть

Слабительный отвар мальвы.

LX. Воспоминание о Байях[71]

Я ела корюшку и неаполитанские груши, и внезапно мне вспомнились Байи.

Южный ветер и сладкий аромат фруктов в сахарном сиропе.

Красная луна.

По утрам моя прабабка в окружении служанок совершала прогулку по весеннему саду. Говорить при этом запрещалось. Легкая светлая дымка окутывала нежные ростки.

Однажды прабабушка остановилась и нарушила молчание. «Взгляните!» — промолвила она, указав на что-то в траве, — никак не вспомню, на что именно. Сейчас, когда я напрягаю память, мне кажется, она увидела в высокой траве, слева от меня, ночного паучка, ткущего свою паутину. Вокруг, в розоватом утреннем воздухе, дрожали и переливались блестящие капли росы.

— Лягушата спешат по домам, — рассмеявшись, громко сказала прабабушка. — Новый день наступает.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (листы 495, о. с. — 499, о. с.)

LXI. Нищенка Луциана