Записки из мира духов

- Разве вы в мире людей не любите свою страну?- сказал он.- Любовь к своей стране естественна. В нашей Конституции записано: не "страна", а "данный политический район". Заменены лишь несколько иероглифов. Не более того.

- Но почему именно одиннадцать месяцев?...

- Вот, например, у вас, в мире людей, закон гласит, что гражданином данного государства считается тот, кто прожил на его территории пять или десять лет. У нас дни короче, только и всего.

Тут я вспомнил непонятный термин "партия восседающих" . Он сказал, что так называется парламентская партия. А всего в Парламенте две партии: партия восседающих и партия корточкистов.

Странные названия!

- Ничуть,- бросил г-н Сяо.- Названия у партий разные, и Парламент соответственно разделен на два лагеря, но политическая платформа тех и других почти одинакова и основана на политике простолюдинов.

- В таком случае, какая нужда в двух группировках?

- А вот какая. Политическая программа у них одна, это верно, но в быту кое-какие различия есть. Скажи-ка, в месте отдохновения для мужчин ты восседаешь на стульчаке или присаживаешься на корточки?

- Присаживаюсь. Но что из этого?

Любезнейший г-н Сяо рассмеялся:

- В таком случае ты должен поддерживать партию корточкистов. Члены этой партии призывают соотечественников совершать естественные отправления, сидя на корточках, ибо такая поза наилучшим образом соответствует принципам санитарии и гигиены. Партия восседающих, напротив, склоняет граждан к восседанию на стульчаке, утверждая, что требованиям санитарии и гигиены отвечает именно эта поза. Нынешний Генеральный Президент является лидером партии корточкистов. После вступления на высокий пост он реконструировал общественные и частные уборные страны, приспособив их к нуждам корточкистов. Первой акцией будущего кабинета министров партии восседающих будет несомненно новая реконструкция уборных для создания нормальных условий восседающих на стульчаке.

Выдержав паузу, он добавил:

- И, пожалуйста, Хань, не удивляйся. Я не вижу решительно никакой разницы в парламентской системе у нас и в мире людей.

День любой...

После полудня мы посетили государственный университет литературы и искусства и государственный городской университет.

Профессора и студенты университета литературы и искусства славились чудовищной распущенностью. При входе в сие заведение мы сразу же натолкнулись на лозунги, занимавшие все стены и заборы и гласившие: "Жизнь служителя искусства- раскованность" , "Даешь жизнь не по правилам!", "Раскованность- символ современности!" На выбеленной стене были выписаны огромные квадратные черные иероглифы: "ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЖИЗНЬ НЕ ПО ПРАВИЛАМ..."

В сопровождении служащего университета мы вошли в актовый зал. Вокруг кафедры в ужасающем беспорядке стояли стулья. Но не только они. Были здесь невысокие кресла, скамейки, диваны, походные койки, узкие табуретки, похожие на домино, глубокие кресла из коричневого сандалового дерева, большие тяжелые камни. Пол был усеян работами Родена из "Собрания гравюр XIX века", репродукциями картин. В других аудиториях было то же самое. Студии почти не отличались от аудиторий. Во внутренних двориках и в других местах были разбросаны книги.

- А теперь, - пригласил сопровождающий, - попрошу господ Сяо и Ханя в комнату нашего ректора.

Ректором был г-н Чжао Шэ-линь, крупный мастер современного искусства. На дверях его комнаты висела бумажная табличка, на которой было написано: "Милости просим".

- Пожалуйста, входите, наш ректор, инициатор раскованной жизни, рад приходу гостей. Правда, наш ректор только что вышел, о чем я очень сожалею.

Войдя внутрь, мы стали свидетелями следующей картины. Ватные одеяла свисали на пол с двух кроватей. Стулья были опрокинуты. На полу ножками кверху лежал письменный стол из персикового дерева. Зато этажерка стояла так, как надо. Правда, книг на ней не было: нижнюю полку украшал ночной сосуд. На одеяле лежала палитра и валялись крайне несвежие носки в полоску.

Между тем радушный служитель университета продолжал:

- Наш ректор по утрам целых три часа приводит комнату в порядок, он отдается этому делу всей душой.

Мы направились к общежитиям. По обеим сторонам аллеи стояли дома, где жили студенты. Нам в глаза бросился номер дома. "966.740.021".

- Ну и ну! Сколько же здесь домов!- изумленно воскликнул г-н Сяо.- Ведь только на Z больше 900 миллионов номеров.

На самом деле, разъяснил наш сопровождающий, домов немного. Рядом с домом с немыслимым номером был другой - "Цзе-2"; соседний с ним - "R-5642", далее следовал дом под номером "Чжоу-11".

- Это идея нашего ректора. Он считает, что расположение домов по порядку удручает своим однообразием.

- Сколько же у вас домов в действительности?

- Двадцать четыре корпуса, включая столовую, гигиенические пункты и места отдохновения.