Записки грибника

Через пару часов мы доползли до места. Это было, похоже… было, похоже… не знаю. Но кажется где-то район будущего Белорусского вокзала. Низкорослые кривые деревца, выросшие по вдоль улочки, высокий бревенчатый забор за которым в громком лае заходились пара барбосов. Деревянная мостовая из не ошкуренных бревен (всю душу вытряхнуло), тротуар вдоль стен домов, довольно чистенько. Степан, подошел и застучал кулаком по доскам крепких ворот. — Ефим! Чтоб тебя черти в аду на сковородку голой задницей посадили, открывай зараза.

Я поморщился, — Обязательно на всю улицу орать?

— Да они любят дружку, Степка да Ефимка. Где б не повстречались, орут как псом покусанные. — Макар, стоящий рядом с кобылкой поправлял что-то из её системы управления.

— А как же…

— С Анькой у них по ладу пошло. Ефимка был сопротив, не хотел, чтоб его кровинка за татя пошла. Да…

— Макарка! — В тоне Степана было столько осуждения…

Обращаясь ко мне, продолжил, — Не знаю, где его со всем семейством носит. Чего стоим, Макарка. Давай ко мне.

Макар довез нас до дома, были радостные крики, слезы. Потом был накрыт стол и истоплена баня. А потом про меня забыли на целый день, да я и не горевал, надо было собрать мысли в кучу, осмотреться на новом месте. Стрельца видел только рано утром. Перекинулись парой слов, да разошлись, кто куда, он на погост, а я дальше спать. Так что, только на третий день начал заниматься делами. Утром, спустившись с горенки, поздоровался с Анной и детьми. Андрейкой, старшим сыном, ему восемь, шестилетняя Маша и самый мелкий, Петр, только, только ходить начал.

— Доброго вам утречка, — Поприветствовала меня Анна, едва я появился на пороге.

— Спасибо и вам того же.

— Садитесь. С вечера мясо осталось и каша ещё теплая.

Вчера не удобно получилось, я привык к персональной тарелке, а здесь… Здесь можно сказать патриархальная семья. Все едят из одной посудины по очереди черпая… Я сдуру попросил миску, отдельную… Хорошо, Степан пояснил что я, ну почти русский, жил далеко и всё тому подобное.

— Аня, можно вас так называть?

— Федор… — и вопросительно на меня посмотрела.

— Просто Федор.

Она кивнула соглашаясь со мной. Наклонилась, подхватила с пола ползущее мимо чадо.

— Аня, расскажите мне о лавке.

— А что про неё говорить, лавка как лавка, как у всех. Только наша мясная, у нас на задах, погреб со льдом, чтоб мясо не стухло. Вот с ним все трудности и есть. Мало заготовишь, до холодов не хватает, то лето жаркое, потаит всё. Приходиться мало скотины резать на продажу. В жару частенько уже к следующему утру уже душок идет.

— А продаете как?

— Как, приходит кто, спрашивает, чего хочет. Тому то и отрезают.

— А если сразу тушу на куски порубить, и за разные деньги продавать. Мякоть подороже, кусок с костями подешевле.

— Так и продаем, только рубим по спросу. Ну, нарублю я, а придет кто, и сразу полть взять захочет, а у меня она кусковая, он развернется и уйдет.

— Колбасу делаете?

— Да, но только для себя.

— А скобленцы?

— Редко, только детей побаловать.

— как ты их делаешь?

— Для Петеньки, скобленые делаю, для остальных ножом мелко рублю, с мучицей и лучком, Федор, раззадорил, сегодня сделаю.

— А жаришь на чем?

— На сковороде

— Дозволь глянуть. — Робко попросился посмотреть кухню, — Можно?

— А что на неё смотреть. — Она удивленно посмотрела на меня.

— Ты не поняла, дозволь посмотреть, где ты готовишь.

Когда в первый раз вошел в дом, меня удивила одна странная конструкция. Рядом с печкой, в метре от неё, к потолку была прибита сухая ветка с привязанной веревкой, с другой стороны… Я бы сказал, что бы подвесная система от парашюта. Анна подошла к ней, засунула ребенка, подвязала завязки и повернулась ко мне и со словами пойдем, скрылась за занавеской, отделяющей женскую половину дома. А я стоял как дурак и смотрел на веселого Петьку, пускающего пузыри, подпрыгивающего в ходунках. Я для своей старшей дочери, такое в дверях, вешал. Вот это да, лень родительская уходит в древние века.

— Федор, ты идешь, — окликнула меня Анна.

— Да, иду, — Прежде чем отдернуть занавес, оглянулся и посмотрел на мелкого… Наверно на моем лице, было написано такое изумление…

— Федор, случилось что?

— Нет, всё хорошо, просто… Просто давно не был дома, и некоторые вещи удивляют меня. — Говоря, я осматривался по сторонам.

Да действительно давно не был дома. Это конечно не хайтек, но по своему довольно мило, напоминало жилище одного моего друга, он увлекался корнепластикой и почти все выходные проводил в лесу в поисках всяких занятных вывертов природы. У меня даже одно время был подаренный им подсвечник в виде змея горыныча. Ну хватит о прошлом будущем, лучше рассмотрим настоящее. Ложки, нам историки всегда твердили о том, что у каждого жителя средневековья была персональная, да была, но у кого она была? У тех, кого в наше время называют туристом — воины, купцы и остальные, кто находился в дороге. Здесь я согласен, вопрос гигиены. На стенке, на деревянных колышках висела доска с дырками, а в ней торчали ложки. — А как это называется, — показал на Это.