Запертый 2

По звенящей под подошвами лестнице я спустился первым и отвел в сторону луч налобного фонаря, чтобы не слепить следующего. Маккой, переодевшийся в серый комбинезон и высокие зеленые сапоги, спускался куда медленнее, крепко вцепляясь руками в перчатках в каждую перекладину и ненадолго замирая на ней. Неопытный… Возможно впервые перемещенный из своей комфортной среды офисного обитания прямиком в журчащую клоаку… Последним спустился рядовой охранник с мощным шахтерским фонарем на плече – вещь, кстати, классная. Тоже производства Россогор, обновленная древняя модель шахтерского фонаря с черным корпусом аккумулятора, витым проводом и самой лампой с регулируемой мощностью. Я бы от такого не отказался, но он стоит под две сотни динеро самое малое. Илий Маккой повертел головой, освещая и обозревая сырые бетонные стены, после чего, тяжело вздохнув, почти простонал:

- Ну пошли уж… нхр-р-р-а-а!... – говоря это, он смотрел по сторонам с такой пугливой брезгливостью, что я окончательно убедился – он впервые в подобном месте. Белоручка. Белоножка.

И теперь понятно, почему он решил, что такого количества протечек просто не может быть – потому что никогда не видел в живую настоящие трубы – большие, старые, дрожащие от бурлящих в них жидкостей и могущие годами не давать о себе знать, а затем разом лопнуть в нескольких местах сразу. А те трубы, что там наверху, чистенькие, выкрашенные, не такие толстые… это все ненастоящее.

Я молча указал рукой и зашагал вправо, ориентируясь висящей на шее пластиковой схеме. К ней был подвешен химический карандаш, постукивающий о схему и задающий ритм. Сделать я успел шагов десять, прежде чем меня догнал Маккой и, обогнав, повернулся ко мне. Наклонив голову, уставившись исподлобья, намеренно слепя своим фонарем, он прошипел, стараясь звучать грозно:

- Со мной так разговаривать больше не смей! А когда поднимемся наверху – публично извинишься передо мной! Чтобы все слышали! Понял, мальчишка?!

Я покосился на спокойно наблюдающего за нами молчаливого охранника. После чего посмотрел прямо в световое марево перед собой и ответил:

- Нет, не понял. Фонарь убери – слепишь.

Луч не убрался с моего лица, а в голосе Маккоя добавилось визгливых злобных ноток, прежде сдерживаемых, но теперь прорвавшихся:

- Нхр-р-р-а-а! Кем ты себя возомнил?! Подумаешь – герой! Ты просто захлопнул решетку, а не убил тварь! Ты просто нашел кучу дырок в старых трубах, а не залатал их! А я – заслуженный специалист с достойным образованием и большим рабочим опытом! Я босс! Моя работа действительно важна – и для рода Якобс и для Хуракана! А ты кто такой? Чистильщик? – он уже кричал и эхо его слов уносилось в далекий тоннель.

Меня где-то там в подсознании посетила зябкая мысль, что если тут есть какие-нибудь твари – вот сейчас они точно нас услышали. А он продолжал что-то орать про то, какой он важный и достойный, про то какой я никчемный и черти что о себе возомнивший.

И тут я внезапно понял… меня просто осенило, и я не сумел сдержаться, растянув губы в усмешке:

- До меня дошло… Холисурв!… Да ты ведь просто завидуешь мне!

У меня все как-то разом само собой сложилось в ушибленной голое. То, как Илий Маккой ходит, как держит голову, как жестикулирует и даже его манера говорить – это все я видел уже много раз у другого человека. Это полная калька с Дугласа Якобса. Маккой копирует его во всем. Еще четверть часа назад мы, делая вид, что забыли о конфликте, собирались спускаться и Дуглас был там, беседуя, проверяя какие-то документы, ему то и дело отвечал Маккой и вот тогда-то мне и почудилось, что в глазах двоится – слишком уж одинаково они звучали и выглядели, хотя внешне были совсем непохожи. Да даже то, как льстиво Всхрюк улыбался Дугласу, как жадно заглядывал ему в глаза…

- Ты просто завидуешь мне – повторил я и, коротко рассмеявшись, шагнул в сторону и пошел дальше по коридору – А еще злишься, потому что папочка Дуглас перестал хвалить любимого сыночка и то и дело вспоминает имя совсем чужого гадкого сурвера, да, малыш? Ой как тебе завидно и обидно… а противный сурвер продолжает досаждать… да? Взял да аж сюда явился наглая морда, да еще и нагрубил при всех большому важному Всхрюку… утю-тю…

Охренеть…

Откуда в моей голове эти злые насмешливые слова, что так быстро складываются в колющие и режущие душу предложения? Я ведь не такой… я совсем не такой…

- Ты-ы-ы! – перекосив лицо, он сначала замахнулся, затем чуть повернулся ко мне и ударил.