Запасной инстинкт

«Обед», — гласила табличка. Через стекло было видно, как три продавщицы и двое мужиков, очевидно, грузчиков, сидели за большим столом и возлагали на себя тяжкое бремя обеденного перерыва. Звукоизоляция была отменной, но лица работников магазина не оставляли сомнения в том, что они очень весело проводили это волшебное время посреди рабочего дня. Черников постучал в стекло. На него посмотрели как на собаку, пробегающую мимо, и продолжили разговор.

Черников постучал сильнее, чувствуя, что теряет драгоценные секунды.

Грузчики посмотрели на него, и по движению губ одного из них Черников понял, что его послали очень далеко. Обед!..

Черников врезал по толстому стеклу ладонью и сорвался на крик:

— Быстро дверь открой, волк фанерный!

Один из грузчиков встал и решительно направился к двери. Туда же подошел и Черников. На лицах у обоих светились одни и те же мысли.

Грузчик пинком распахнул дверь и завопил:

— Ты чего, сука, долбишься?! Обед, блин! Читать не умеешь, дятел раненый?!

Читать Черников умел, как и снимать порчу с персон, пораженных гневом. Здоровая правая рука опера со свистом рассекла воздух, и работники торговли, сидящие за обеденным столом, услышали неприятный чавкающий звук. В проеме коридора они увидели промелькнувшее тело коллеги. Оно, беспорядочно болтая руками и ногами, влетело в подсобку. Там раздался грохот металла, в коридор выкатились два пустых пивных кега, и наконец все стихло.

В торговый зал вошел суровый мужик с подвязанной на груди левой рукой и коротко спросил:

— Кто до обеда стоял в хлебном отделе и кто сидел за кассой?

Судя по всему, дважды повторять он не любил. Сальто-мортале, исполненное первым грузчиком, произвело на участников трапезы должное впечатление. Если что не так — улетишь в подсобку. Будешь молчать — окажешься там же. Выбора нет.

Черников вынул из кармана удостоверение.

— Я из полиции. Пропала девочка. Вот она. — Он положил на стол, между нарезанной колбасой, огурцами и селедкой, фотографию Маши Никитиной.

Она держала на руках котенка и весело улыбалась.

— Кто ее видел?

— Я помню, — ответила одна из продавщиц.

Слово «полиция» произвело на всех анестезирующее действие, коллектив магазина расслабился. — Она в хлебный отдел выбила тридцать девять семьдесят. Батон и три булочки.

— Верно, — добавила вторая. — А я ей подала.

— С ней кто-нибудь был?

— Нет, она одна пришла. В магазине ни с кем не разговаривала.

— Откуда такие точные воспоминания? — Черников подозрительно прищурился, чувствуя, что его решили прокатить.

— На ней джинсовый комбинезончик был, как на моей дочери. «Глория Джинс». На лямочках.

Черников на секунду задумался.

— А до ее появления в магазине ничего странного не было? Может, приходил кто-нибудь, скандал какой-нибудь учинил?

— До вашего прихода в магазине никаких происшествий не случилось, — сразу ответила одна из продавщиц.

— Нет, было дело, — неожиданно выдавил явно через силу второй грузчик. — Шатался тут один урод.

— Какой урод? — Черников молниеносно развернулся в его сторону. — Где он шатался? Как выглядел? Чем интересовался?

Вопросы сыпались как горох. Черников находился не в служебном кабинете, разыгрывать спектакли и комбинации времени не было. Он сейчас думал только о Маше Никитиной.

— А он ничем не интересовался. — Грузчик вытянул из кармана «Приму» и прикурил.

Черников молча вынул из его кармана вторую сигарету и тоже приложился к огоньку.

— Чмо такое!.. В плаще каком-то сером, глаза дикие.

Черников выронил изо рта сигарету и услышал:

— Походил по магазину, на прилавки посмотрел. Я думаю, — не иначе бомж пришел чего утащить. Цыкнул на него, а он так посмотрел на меня, что похмелье прошло.

— Вспомнила я его! — воскликнула продавщица из хлебного отдела. — Урод страшный. Глаза желтые, руки грязные, плащ уже колом стоит. Смотрел на хлеб так, что аж слюни потекли, как у собаки. Меня чуть не вырвало.

— Достаточно, — прервал воспоминания Черников.

То, что он сейчас узнал, оказалось самым худшим из всего, что можно было ожидать.

— Этот человек точно до девочки приходил в магазин?

— Точно! — решительно заявила продавщица. — Минут за пять. Он как отвалил, так я девочку и увидела. Сразу на комбинезончик внимание обратила, а про урода и забыла совсем.

— Куда пошла девочка после магазина, конечно, никто не видел?

Так оно и было.

Сергей оставил машину Никитиных у магазина и пошел пешком к их дому.

«Где же ты шла, Маша? По асфальтовой дорожке идти дальше. Через двор — быстрее. Мама наверняка тебе сказала, что дома нет хлеба и булочек к чаю. Дело было перед завтраком, значит, разгуливать у тебя времени не имелось — мама стала бы ругаться. Попробуем пройти через двор».

Черников пошел по протоптанной тропинке, не подозревая, что след в след повторяет путь девочки.